Один из многочисленных ее внуков, Хрисанф Николаевич (сын первенца), пчеловод и секретарь Льва Толстого вспоминал: «В одном из центральных тихих переулков Москвы почти все дома принадлежали дедушке и почти вся семья жила в этом переулке. В центре находился старинный особняк, окруженный садом и двором с надворными постройками, в котором жили дедушка и бабушка, сначала с неженатыми сыновьями и незамужними дочерьми, а затем вдвоем с многочисленной прислугой».
Кстати, из владений Абрикосовых был прямой вход в церковь Успения на Покровке. Тот же мемуарист писал: «Приходская церковь, церковным старостой у которой бессменно был мой дедушка (Алексей Иванович Абрикосов) и которую мы называли „наша церковь«, находилась сейчас же за садом при доме, в котором мы (семья его старшего сына) жили, и из сада через калитку и церковный двор мимо домиков причта вела дорожка в церковь. Идя здесь, трудно было представить, что находишься в центре Москвы».
Молодая невеста
8 июня 1833 года в Москве, в семье владельца табачного и помадного производства – Александра Борисовича Мусатова – родилась дочка Груша. Получила домашнее образование, отличалась скромностью. Парфюмерией не увлекалась – хотя этого добра в доме было предостаточно. На фабриках отца делали помаду для волос и прочие товары для наведения женской красоты.
Барышне, впрочем, это было ни к чему – она и так была мила.
Купечество – к купечеству, деньги – к деньгам. И в 15 лет Груша выходит за Алексея Абрикосова, кондитера, на девять лет себя старше. Тоже вполне молодой человек. Их подобрала друг другу сваха – как и принято в добрых купеческих домах.
Жених на тот момент уже два года как ушел из наемных работников и завел свое дело. Правда, больших капиталов у Абрикосова не было. Зато в семье Мусатовых они имелись. И приданое в 5000 рублей, которое табачник и помадчик дал за своей дочерью, пришлось очень кстати. Алексей Иванович сразу расширил свое производство. Все эти деньги были вложены в дело. Молодая супруга не спорила – понимала, что так будет лучше.
Муж трудился – придумывал новые виды конфет, зарабатывал деньги. А Агриппина Александровна полностью посвятила свою жизнь семье. В исправности держала дом, вот только не было детей. Их не было два года. Но после паломничества в монастырь родился первенец, сын Николай. Матери в то время было 18 лет.
Затем дети рождались почти каждый год. Всего родилось 22 ребенка. 10 мальчиков и 12 девочек. И при этом не было ни одной двойни.
Последнего ребенка Агриппина Александровна родила в 46 лет.
Правда, из них выжило только 17 – детская смертность в то время была очень высокой. Даже родители с очень большими деньгами не были застрахованы от этого несчастья.
Приюты и училища
И как раз этот огромный материнский опыт надоумил Абрикосову заняться добрыми делами. В первую очередь, конечно, помогать нуждающимся матерям. Но и не только им.
Мужа своими расходами Агриппина Александровна нисколько не обременяла. Мало того, что без ее приданого он так и не вошел бы в тройку ведущих московских кондитеров (вместе с Сиу и Эйнемом). Так у нее помимо этого имелся собственный капитал, а также два доходных дома.
Впрочем, супруг не был бы против в любом случае. Он и сам был известным московским благотворителем.
В 1877 году Абрикосова сделала первое пожертвование в пользу Комитета по оказанию помощи семьям убитых и раненых в войне с Турцией. И эти взносы регулярно продолжали поступать вплоть до 1886 года. Каждый год – по сто рублей.
Была она и попечительницей шести ремесленных училищ и нескольких больниц. Когда реконструировали здание консерватории – пожертвовала 100 000 рублей. Открыла несколько приютов для бездомных. Полностью на собственные деньги.
Занималась и делами фабрики своего мужа. Вела бухгалтерию, а первое время вместе с детьми заворачивала в фантики конфеты. Но и тут не забывала о благотворительности. Открыла, например, бесплатный детский сад для детей фабричных работниц – на 150 мест.
В 1889 году Абрикосова основала бесплатный родильный приют. Он стал первым в Москве. Тогда же появилась женская лечебница. Эти два благотворительных учреждения стали для Агриппины Александровны самыми близкими.
Она не ограничивалась материальной помощью. Когда появлялась возможность, сама приходила туда. Общалась с пациентками, дарила им подарки.
Там оперировали лучшие хирурги, в штате было целых 22 сиделки, зарплата акушерок составляла 800 рублей в год – очень много по тем временам. А заведовал этими учреждениями ее зять – молодой, но талантливый акушер Александр Рахманов.
А вот деньги Агриппина Александровна никогда не раздавала. Считала, что это способствует развитию профессионального нищенства.
«Скупость – не глупость»
Она была женщиной властной, нередко казалась суровой. Видимо, при больших деньгах это необходимо. Иначе утекут – и не заметишь.
Дом она держала строго, ото всех детей требовала подчинения установленному порядку. Завтраки, обеды, ужины – в одно и то же время. Каждый должен сам следить за своей внешностью, быть чистым и опрятным.
Невзирая на достаток, расточительство не поощрялось, а, напротив, строго осуждалось. Как-то раз благотворительница заявила одному из своих внуков: «Ты, говорят, скуп, это хорошо. Скупость – не глупость».
Разумеется, домашнее хозяйство при такой большой семье отнимало уйму времени и требовало жесткой дисциплины. Абрикосовы давно уже уехали из маленького домика на улице Варварке, где начиналась их семейная жизнь. В 1865 году они перебрались в огромный дом в Малом Успенском переулке. Некогда это были палаты боярина Сверчкова. И, по возможности, приобретали соседние владения.
Идеальный порядок царил и в доходных домах Абрикосовой. Хозяйка лично проводила собеседования с будущими жильцами. Сама выбирала мебель, руководила ремонтом, вела бухгалтерию, назначала прислугу. Та даже помыслить не могла о том, чтобы ослушаться свою начальницу. Тем более, платила Агриппина Александровна неплохо.
Да и квартиранты не задерживали плату. Не удивительно, что репутация у абрикосовских домов была прекрасная, и в них селились респектабельные постояльцы.
Видимо, неспроста благотворительница еще девочкой была полностью равнодушна к пудрам, кремам и помадам. Ее характер был определен уже тогда. Но Алексея Ивановича все устраивало. Похоже, что ему нужна была как раз такая спутница – спокойная, надежная.
* * *
Агриппина Абрикосова скончалась в 1901 году. Ее похоронили на кладбище Алексеевского монастыря, недалеко от кондитерской фабрики. Муж прожил еще три года.
Но ее добрые дела на этом не закончились. В 1902 году, в соответствии с завещанием благотворительницы, вдовец передал 100 000 рублей на строительство нового родильного дома. Он был открыт в 1906 году и рассчитан на 51 роженицу.
Проектировал благотворительное учреждение все тот же акушер Рахманов, к тому времени уже маститый, опытный, известный доктор. И, разумеется, дому присвоили имя Агриппины Александровны Абрикосовой.
В советское время роддом продолжал принимать будущих матерей. В 2012 году здание передали одной из московских организаций. А в 2016 году на территории бывшего родильного дома имени Абрикосовой открыли памятник его основательнице. Скульптор – Александр Костин.
Агриппина Александровна сидит в окружении беременных женщин, а у нее на руках два младенца в пеленках.
