Помочь порталу
Православный портал о благотворительности

«А можно их любить, как своих?» Патронажная няня рассказывает о брошенных детях

Детей – грязных, голодных, ненужных, неухоженных, побитых – было много. Люба даже говорит, что очень много. Всех их она помнит по именам и в лицо

Патронажные няни, работающие в двух программах фонда «Дорога жизни», остаются с детьми – сиротами-инвалидами или брошенными детьми – постоянно. И днем, и ночью, неделя за неделей. Они месяцами не видят свою семью, но не уходят со своей непростой работы. В команде фонда – 20 профессионально обученных патронажных нянь.

О том, как они справляются с этой работой, как они живут и как относятся к своим подопечным, рассказывает старшая няня фонда «Дорога жизни» Любовь Стецик.

Немного о Любе

Люба и Таня из Хакасии. Палата для лежачих детей в ДДИ «Теремок» – вот место, где Таня провела последние четыре года своей жизни. Она лежала в кроватке в одной палате с неговорящими детьми

Люба – старшая няня фонда «Дорога жизни». Хотя сама она очень не любит, когда ее называют так: «Какая я старшая! Я просто няня или просто Люба!», – сердится она.

Люба родилась на Украине, задолго до развала Советского Союза. Ее семья жила во Львовской области, в горах Карпатах.

Рассказывает Люба

У нас очень красивое место, в котором прекрасно отдыхать, но жить у нас тяжело. Нам даже доплачивают «сибирские», потому что мы живем высоко в горах, у нас 50 на 50 – зима и лето.

Замуж я вышла в 18 лет, в 19 родила первого сына и поняла, что дети – это мое. Через три года я опять родила сына, потом еще одного. И так получилось, что до 25 лет у меня уже было три сына.

Когда сыновья подросли, мне почему-то очень захотелось дочку. И когда младшему сыну исполнилось 10 лет, я родила девочку – Дарину. Дочка очень хотела сестричку, но у нас опять получился братик. Так, на сороковом году я снова родила сына.

У нас всегда были дружеские отношения – и с детьми, и с невесткой, и с внучкой. Люди иногда удивляются, но все дети обращаются ко мне на «вы». Но и я к своей маме тоже обращаюсь на «вы». У нас так принято.

Вся Любина семья по-прежнему живет в Карпатах. Младшему сыну – Богдану – сейчас 9 лет.

«Он знает всех детей, за которыми я ухаживаю, – рассказывает Люба, – Я ему всегда говорю, что я всех деток люблю, но тебя, Богданчик, я больше всех люблю. Тяжело, конечно, быть далеко от семьи. Мне самой тяжело».

Как Люба оказалась в Москве?

Люба и Аллочка из Якутии. В пять лет Алла весила всего восемь килограммов. Ее жизнь ограничивалась стенками кроватки. Сейчас Алла – обычный ребенок

Любин муж работал в Москве, строил дачи, занимался ремонтом. В один неудачный день он упал с крыши. Травма оказалась серьезной: раздроблена вся правая сторона, сломана тазобедренная кость, локоть, кисть.

Рассказывает Люба

Когда с ним случилась беда, мы как раз только-только женили сына и купили ему дом. Поэтому нам срочно нужны были деньги. Подруга предложила, давай, приезжай на три месяца в Москву, поработаешь сиделкой. Так я здесь и оказалась.

Первой моей работой в Москве был уход за бабушкой после реанимации. Я ее выходила, и она, слава Богу, жива по сей день. Она сейчас сама ходит, мы с ней общаемся время от времени. Потом была женщина с онкологией, тоже очень хорошая.

Самый первый был Ванечка

Каждый год через инфекционные отделения московских больниц проходят около 3000 детей, изъятых из неблагополучных семей или найденных на улицах города. Фонд «Дорога жизни» предоставляет им круглосуточных патронажных нянь

В 2017 году, в сентябре Любе предложили пойти в больницу – к брошенному ребенку. Так началась ее карьера няни. Самым первым подопечным няни Любы был Ванечка.

Рассказывает Люба

Сначала мне сказали, что я буду сидеть с совсем маленьким ребенком, которого нашли на мусорке. Я настроилась на маленького месячного ребенка.

Прихожу в больницу, звоню заведующей отделением, сообщаю, что приехала. Она говорит: «Заходите в палату, сейчас мальчика спустят из реанимации». Я удивилась – почему из реанимации, вроде бы про это речи не было.

Подождала полчаса, мне привозят ребенка. Совсем другого мальчика. Ему было где-то четыре месяца.

Первое впечатление было очень тяжелым. У него была тяжелая форма гидроцефалии, стояла трахеостома, кормление было только через назальный зонд. Вдруг этот малыш посмотрел на меня, его глаза просили о помощи!

К мальчику прилагался целый список указаний, как за ним ухаживать – 30 или 40 позиций. Господи, думаю, как я это не запомню! Но медсестра, дай Бог ей здоровья, говорит: «Ничего, не переживайте. Я сейчас все вам расскажу и покажу, и вы все сможете». Так и оказалось.

Не оставляйте его!

За 4 года работы фонда «Дорога жизни» патронажные няни приняли и обогрели 680 брошенных детей

Где-то через две недели в больницу пришел отец Вани. Оказалось, что ребенок был родительский. Он был первенцем в молодой семье, и мама, родив тяжело больного малыша, очень тяжело восприняла это. Она не могла на сына даже смотреть.

Рассказывает Люба

Я выхожу в коридор, вижу – молодой паренек, лет 23-25, прямо как мой сын. Мужчина почему-то сразу стал заступаться за жену, мол, не осуждайте ее. Но я и не сужу никого.

Единственное, что я ему тогда сказала: «Ванечка ваш – такой хороший! Не оставляйте его, вы ему нужны! Я-то его люблю и дам ему столько любви, сколько ему нужно, но моя любовь не заменит ему вас. Не оставляйте его!»

Он ушел, и опять никто к Ване не приходит. Прошла еще неделя, другая. Заведующая отделением говорит: «Мы переводим Ванечку в паллиативное отделение в другую больницу. Вы пойдете с ним?» Пойду, говорю.

В тот день, когда Ванюшу перевозили в паллиатив, пришла его мама. Сказали, что она поедет со мной и мальчиком. Мы зашли в скорую, она села так, с краешку, сзади меня. Я держу Ванечку на руках. Ехали больше часа, два или три раза я останавливала скорую, чтобы почистить малышу трахеостому. Медсестра, которая сопровождала скорую, спросила меня – мама я или бабушка? Нет, говорю, я няня. А мама сидела сзади и вообще не подавала никаких признаков жизни.

Приехали в паллиатив. Доктор посмотрел Ванечку и спрашивает: «Кто остается с Ваней?». «Я, няня», – говорю. И вдруг Ванюшина мама говорит: «Я остаюсь с Ваней». Уж как я ее обнимала! Как дочь родную! Так я была рада!

«Давайте, – говорю, – я помогу вам его раздеть», – и продолжаю, – «Страшно вам на него смотреть? Но завтра-послезавтра вы будете видеть, что Ванечка у вас самый хороший мальчик!» И мама осталась, слава Богу, с сыном, и позже он из базы отказников пропал.

Оставив Ванечку с мамой Люба снова вернулась в детскую больницу №9, куда привозят детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации и где работает программа фонда «Дорога жизни» «Брошенные дети в больнице». На этот раз Любиной подопечной была девочка-отказница, Милана. С ней няня пробыла месяц. А потом няню направили в седьмую инфекцию, где Люба проработала больше двух лет.

Да будет воля Твоя

Люба и Алена из Петровск-Забайкальского ДДИ. В 15 лет интеллектуально сохранная девочка не умела читать и писать. Ее никто не учил. Сейчас Алена в приемной семье

Когда Люба только начинала работать в больнице с брошенными детьми, она каждую ночь молилась: «Господи, сделай, чтобы их забрала мама». Но потом она стала молиться иначе…

Рассказывает Люба

Мне почему-то казалось, что детей, которых нам привозят, забирают просто так. Что в семье им хорошо, а их изымают. Однажды к нам попали два двухлетних двоюродных брата. Их родители запили. Мальчики провели несколько дней без еды и вынуждены были есть свои какашки… Как мы этих детишек отмывали! Как учили их людей понимать! Они все время прятались – то под кроватью, то под столом. Никого не подпускали к себе. Нельзя было их ни искупать, ни накормить.

Мальчики провели с нами месяц, потихонечку начали разговаривать, вылезать из-под стола, играть с нами. Как-то нам говорят, что детей забирают родители.

Пришли две мамаши – с таким перегаром, такие страшные, что дети, которым всего неполные два года, как увидели этих мамашек… Не дай Бог, чтобы я еще такое видела! Как они рыдали, чтобы их не забирали.

Мамаши стали на нас кричать: «Что это вы с детьми сделали, что мы их забрать не можем! Что вы с ними делали, что они не хотят к нам идти!» Я им и говорю: «Это что вы с ними сделали, что они не хотят к вам идти»…

И уже после Пашки я говорила: «Господи, пусть будет воля Твоя! Тебе виднее, куда этих детей отправить». Я уже не молилась, чтобы они попали к родителям. Видела, что детям там лучше не будет. Да, в детском доме не лучше, но они хоть там чистые и сытые. Они там вовремя едят. Вовремя купаются. Не раз, и не два к нам привозили детей, у которых мы неделями не могли залечить раны из-за того, что они проводили в памперсах, наверное, не одни сутки.

Можно их любить как своих?

Люба с подопечными фонда «Дорога жизни» Полиной и Аленой

Таких детей – грязных, голодных, ненужных, неухоженных, побитых – было много. Люба даже говорит, что очень много. Всех их она помнит по именам и в лицо. Всего за два года через ее руки прошло около сотни малышей. Все они стали «ее детками».

Рассказывает Люба

Была у меня девочка – Домингос. Когда она попала к нам, ей было два-три месяца. Истощенная, голодная. Нас сразу предупредили, что она давно не ела. Мы ей бутылочку давали по чуть-чуть, потому что боялись ее перекормить.

Она провела со мной три или четыре месяца. Вес набрала, такая классная девочка стала, и тут ее маманя пришла – с перегаром, пахнет помойкой.

Надо девочку собирать, а мы не можем вещи, в которых ее привезли, вытащить из пакета – такое все вонючее, засмаленное. Я звоню Кате, координатору фонда, говорю, что не во что малышку одеть…

Катя разрешила отдать вещи, которые фонд покупал и привозил.

Отдали мы нашу Домингос нарядную, как принцессу. Хоть в церковь неси и крести. Не прошло и недели, слышу в коридоре знакомый писк. Выхожу, а медсестра спрашивает: «Люба, это, случайно, не твоя Домингос? Она, наверное, ела последний раз, как у тебя была». Опять мы ее прикармливали по чуть-чуть. И потом она уже пошла в детский дом.

Я так любила всех этих детей. Даже звонила Кате и спрашивала: «А можно их любить, как своих?» Она говорит: «Конечно! Может, это самое лучшее, что они будут помнить в жизни. Не бойся!»

Любочка, вы на работе?

Люба с девочками-сиротами Гелей и Аллой

У Любы свой подход к детям – с шутками, без нравоучений, без занудства и ругани. Всегда с улыбкой, всегда веселая, всегда готовая обнять и поцеловать своего подопечного. А главное, со всеми детьми Люба общается на равных, как со взрослыми. Иногда родители, приходящие за детьми, не верят, что няня справлялась с их «трудными» отпрысками без ругани и успокаивающих лекарств.

Рассказывает Люба

Был у меня мальчик Марк. Ему было полтора года. Отказник. И вот, как-то под вечер заведующая говорит, что к Марку пришла мама, хочет его увидеть. Марк ей очень обрадовался, обнимал ее, сел ей на колени. Потом заскучал и начал лезть в ее сумку. Я ему говорю: «Маркушечка, нельзя туда, там документы». Ну, он отвернулся и все, сидит себе.

Мамаша так на меня посмотрела с подозрением и говорит: «Что вы ему колете? Что вы ему даете?» «Ничего, – без всякой задней мысли говорю, – он здоров». А она не верит: «Не может быть! Я не могу его дома ни накормить, ни памперс поменять, он меня лупит по пузу, он неуправляем. Я его отдала, потому что боюсь, что он убьет во мне ребенка, которого я ношу!»

Я объясняю ей, что он ничего такого у меня не делал. Вот, мол, посидите и сама все увидите. Она сидит, он пописал. Я говорю: «Маркушечка, давай памперс поменяем». Он слез с ее колен, лег, я ему поменяла памперс, в пакетик замотала и говорю: «Маркушечка, отнеси, пожалуйста, в мусор». Он взял и отнес. Я его хвалю, а он радуется.

В общем, мы с ней поговорили, она вроде бы меня поняла и через неделю забрала Марка домой. Скоро у нее родился третий ребенок – Карим. А еще через несколько дней она звонит: «Любочка, а вы на работе? А мы вот в скорой едем – папа, Каримчик, Марк. У меня послеродовой психоз и мы везем детишек в Сперанского». Как она вошла в свой психоз, так из него и не вышла. Из больницы сбежала. И забрали и Карима, и Марка в детский дом.

Люба, а Айдар тебя любит!

Люба и Геля, сирота-инвалид из Приморья, приехавшая в Москву на лечение по программе «Доступная помощь». Всего за четыре года работы фонда лечение в Москве получили 208 детей из домов ребенка и ДДИ

Постепенно Любу перевели с программы «Брошенные дети в больнице» на работу с региональными детьми-сиротами. С 1 августа 2019 года Люба начала работать с подопечными фонда, приезжающими на лечение в Москве про программе «Доступная помощь».

Рассказывает Люба

Мне очень нравилось с маленькими работать, и со взрослыми оказалось интересно. Мы стараемся вложить в наших детей все, что только можем. Например, для них магазин, как для меня космос. Они даже не знают, что это такое. Мы им показывали, как нужно ходить в магазин, как делать покупки. Они не понимают вопросов «что тебе купить?», «что тебе хочется?»

Как-то нам привезли виноград, и дети, а некоторым было по 15 лет, его никогда не ели. Я им говорю: «Девочки, вот виноград, он очень полезный и вкусный. Давайте попробуем?» Они начали фыркать: «Нет, это не вкусно, мы это не будем». Я им: «Ну, давайте, по одной, из моих рук». Беру себе ягодку и – им. Они распробовали – вкусно!

Когда дети приезжают, первым делом стараемся их расположить к себе, чтобы они нам верили, чтобы чувствовали, что мы на их стороне, и мы – защита для них.

Они сначала замкнутые, а потом потихоньку раскрепощаются, становятся более активными, песенки с нами поют и рассказывают что-то. Как-то я захожу, а Сашка, мальчик из Старобаишского интерната, показывает на своего друга: «Люба, а Айдар тебя любит!» Я говорю: «Я тоже всех вас люблю». Никогда не говорю, что я кого-то одного люблю – я всех люблю!

Рабочий день няни

Таня получает новую коляску активного типа

Люба не была в отпуске уже больше года. И днем, и ночью она остается с детьми – подопечными фонда. Когда ей, как старшей няне, предложили жить отдельно, Люба отказалась: «Я знаю каждого ребенка. Знаю, что он поел, что лег, что все нормально. Мне так проще. Вечером мы поиграли, поели, покупались, уложили, детки – спокойной ночи, я – спокойной ночи, и я спокойно легла».

Рассказывает Люба

Встаю я часов в пять. Мне это не в тягость. Делаю себе кофе, ставлю кашу и готовлю что-то вкусненькое к обеду. Всегда оденусь и накрашусь, потому что я на работе, у меня рабочий день начался. Уже в 9 утра вы не застанете у нас никого в ночных рубашках. Хотя я и сельская женщина, но я знаю, что в ночной одежде я сплю, а когда работаю, должна быть в рабочей одежде.

Потом встают потихоньку девочки, другие няни. Где-то в восемь часов начинают наши детки чирикать. Мы умываемся, меняем памперсы, зубы чистим, всех переодеваем в чистое. Завтракаем. После дети занимаются с логопедом, с учителем.

Зарядка и массаж с утра обязательно – разрабатываем ручки, ножки, шарики надуваем. Потом смотрим мультики. Читаем в игровой, все время придумываем что-то надо новое. С девяти до десяти у нас обязательно влажная уборка.

В час мы обедаем. Затем – тихий час, часов до четырех. В это время я убираю игровую, проветриваю. Когда дети встают, у них полдник. Потом опять в игровую: то лепим, то рисуем, когда что. В семь часов начинается ужин, после еды – по одному купать. Все меняем и укладываем спать. Вечером мы опять делаем уборку, проветриваем комнаты. Каждая няня спит со своими детьми в комнате.

Как будто это ваш ребенок или внук

Люба со своими подопечными – Аллой, Гелей и Ваней

Люба всегда беседует с кандидатами на работу няни, ведь эта работа – очень ответственная и важная. Работа с детьми, которые уже пережили одиночество, предательство, детьми, у которых проблемы со здоровьем, которые боятся и у которых никогда не было своего – значимого, любимого – взрослого.

Рассказывает Люба

Мой главный вопрос: «Любите ли вы детей и готовы ли вы работать с этим ребенком, как будто это ваш внук или ваш родной ребенок?» Если я вижу, что няня все делает на автомате, просто из-за денег, то знаю, что она долго не проработает. Я могу один раз закрыть на это глаза, второй раз, но на третий раз я попрошу ее уйти. И она сама будет знать, почему я не возьму ее больше.

Для нас главное – найти подход к ребенку, и он сам к нам потянется. Он сам будет помогать нам работать. Я очень люблю свою работу.

Единственное, что я не хочу к себе подпускать даже в мыслях, это как я уйду с этой работы. Да, мне хочется чаще видеть свою семью и своих родных, но я не представляю свою жизнь без «Дороги жизни», без этих детей, без этой работы.

Читайте наши статьи в Телеграме

Подписаться

Для улучшения работы сайта мы используем куки! Что это значит?