Смерть в дороге
Все началась банально: с репостов в соцсетях. Однажды утром я увидела запись:
«У Любови Михайловны Ермолиной сын находится на лечении в психиатрической больнице, а вчера умер муж. Они вдвоем добирались из родного Архангельска в Воронеж, чтобы поселиться в церковной общине, потому что жили в Архангельске в аварийном бараке.
На столичном вокзале муж Любови Михайловны почувствовал себя плохо и упал. Скорая увезла его в реанимацию, где он и умер. Любовь Михайловна осталась одна.
Она просит об одном – помочь ей привезти тело мужа обратно в Архангельск, чтобы похоронить там – иначе его сожгут в московском крематории.
У старушки нет ни денег, ни даже гроба. Она готова отдать все, что у нее есть – новенькие костыли умершего мужа.
Любовь Михайловна плачет – «ведь ему еще идти с Богом говорить», надо успеть вовремя. И сумма-то нужна небольшая, 40 тысяч рублей. Братья и сестры, друзья и соратники, даже самая малость может сотворить чудо».
И чудо произошло. Уже к вечеру была собрана сумма, втрое превышающая необходимую.
Всего за один день простые московские ребята помогли старушке организовать отпевание, перевозку тела, гроб, похороны в Архангельске; купили усопшему новый костюм, а Любови Михайловне билеты на самолет до дома. Оставалось лишь найти того, кто помог бы пожилой женщине добраться до аэропорта.
Всего пятьдесят шесть
Когда я приехала к моргу, чтобы встретить Любовь Михайловну и проводить на самолет, в большую белую машину грузили маленький черный гроб. Возле фургона стояла старушка с заплаканными глазами. Она робко поздоровалась, а потом тихо забормотала:
– Когда же они приедут? Завтра? А я… Когда приеду я? Ах, Иван, как же это я теперь без тебя…
Фургон медленно тронулся, мы молча пошли следом. Бабушка все смотрела вслед удаляющимся железным дверям машины, увозившей гроб. Лицо у нее все в морщинках. Седые жиденькие волосы повязаны черным платочком. Вдруг Любовь Михайловна тихо, по-стариковски шамкая полубеззубым ртом, произносит:
– Ему было пятьдесят девять… А мне пятьдесят шесть лет.
Я не могу поверить. Наверное, бабуля путает что-то – не может быть, чтобы ей всего 56 лет! Но в аэропорту, регистрируя Любовь Михайловну на рейс, я убеждаюсь: ее рождение в паспорте датируется августом 1959 года.
Всю жизнь в бараках
56 лет назад в одной северной деревне родилась Любочка. Отца она не знала: вероятно, его не знала и Любочкина мать. Она была пьющей и кроме Любочки родила еще одну девочку – слабоумную.
Сестра Любы умерла еще ребенком: в студеную архангельскую зиму мать послала ее за водой – и малышка замерзла у колодца.
Мать лишили родительских прав, Любочку забрали в детский дом для умственно-отсталых:
– Меня там читать и писать научили, да вот зря: сколько ни писала я писем губернатору и президенту, чтобы нам жилье дали – все напрасно, так и прожили всю жизнь в бараках да лачугах.
После восьмого класса нас хотели направить на ткацкую фабрику, да решили, что слишком глупые мы. Сказали мне: «Отправляйся теперь к матери назад!» А мне ничего и не оставалось больше.
Мы жили в избушке на самом краю леса, все время впроголодь, а дома – только пьянки да драки. Затосковала я совсем, заболела, а потом нашла себе мужа и сбежала.
Родила сыночка Яшу. Искала лучшей жизни, а нашла и того хуже: пил муж тоже страшно, избивал нас… Однажды пришел домой да так меня изукрасил, – что я без сознания. Ему, видать, скучно стало – он и принялся за нашего девятимесячного сына… И стал наш Яша с тех пор на голову инвалидом, ни читать, ни писать так и не выучился.
А папашу нашего, слава Богу, потом посадили – за убийство – и вышел он из тюрьмы уже смертельно больным. И я не расстроилась.
Избушку материнскую отобрали у Любочки пьяницы, а связываться с ними она побоялась – так и отступилась. Жила в маленьком доме из одной комнаты да кухни – выделил совхоз, в котором Любовь Михайловна работала на скотном дворе. А когда мужа посадили, из домика их в принудительном порядке попросили убраться.
– У Яши все тяжелее и тяжелее становилась болезнь, особенно весной и осенью. А нам еще и жить негде стало… Так и отдала я его в психиатрический интернат, где его лет 20 лечат. Мне сказали, что его уже можно забрать – а куда мы его заберем, в барак наш? Так ведь совсем пол провалился, дом сошел со свай, потому как вокруг нас три болота, лес да железнодорожная станция. Стена одна рухнула, зимой вода в чашке за ночь замерзает. Топишь печку – да не натопишься, так, погреться только возле огня.
Я вот подумала в Москве на передачу «Пусть говорят» сходить: вдруг нам помогут, как другим? Да вот с Иваном моим беда такая приключилась…
С Иваном Дмитриевичем Любовь Михайловна познакомилась уже в зрелом возрасте, в 40 лет:
– Я одна жила тогда, мужа как раз схоронила. А Иван жил в приюте для бездомных. Я подошла к нему и говорю: «Вы не из бездомного дома? Мне бы дрова кто поколол… Я вам едой заплачу али вином». А он наколол дров и говорит: «Не пойду я назад. Совсем у тебя останусь». А я-то рада-радешенька!
В Москве
Когда Ивану Дмитриевичу стало плохо, и его забрали в больницу, Любовь Михайловна жила на Ярославском вокзале совершенно одна, просила милостыню и пряталась от бомжей:
– Они гоняли меня все время – я им конкуренцию составляла, видать. Ты, говорят, бабка, если хочешь на вокзале жить – деньги, что насобираешь, нам отдавай. А не то – иди отседова подобру-поздорову! Я уж и не знала, куда деваться…
А когда Иван помер, мне подсказала уборщица, что есть такой храм святой Татианы на Никитской, и там, мол, пособить могут. И действительно, помогли! Все, как надо, сделали…
А то, мне в больнице сказали, сожгут Ивана, раз похоронить мне его не на что. У меня пенсия шесть тысяч всего – и ту мы на билеты потратили…
Услышав историю старушки, молодые люди из храма отвезли Любовь Михайловну в хостел и сразу занялись организацией похорон ее супруга.
– Мы сделали объявление о сборе средств в соцсетях, и особенно не надеялись, что соберем деньги, – рассказывает Юлия, волонтер группы помощи бездомным «Пельмешки на Плешке», – как вдруг (не прошло и 10 минут!) звонит наш товарищ и говорит, что сумма найдена.
Какой-то неизвестный перечислил на карту для сбора средств 40 тысяч разом. Это просто удивительно!
А уже к вечеру было собрано почти 120 тысяч рублей… Сколько добрых людей вокруг! Как быстро они откликнулись!
Конечно, приходилось и понервничать. Любовь Михайловна совсем не ориентируется в Москве, мы старались ни на минуту не оставлять ее одну. Отвезли в хостел, разместили, а на утро, когда приехали за старушкой, – ее там не обнаружили… Побежали искать – нашли: она сидит прямо на дороге и просит милостыню. Зачем, почему? Так и не поняли. Но, главное, в итоге все сложилось, как надо – с Божьей помощью.
«Помру и я с тоски»
– Тут в Москве еще ничего, можно бы жить, – рассуждает Любовь Михайловна, отхлебывая в аэроэкспрессе горячий чай из термоса (девочки собрали старушке в дорогу поесть). – Мороза такого, как в Архангельске, нет – да и подают на улицах нормально… Ох, да кабы не беда эта с Иваном!
– Поели бы вы, – говорю.
– Нет, не хочется совсем… Организм не принимает пищу, когда горе. Да и не привыкшая я наедаться! Мы с Иваном голодно жили, бедно, да хорошо: я на него не в обиде. А теперь вот приеду домой, а там все его напоминает, и фотография его есть… Когда евонная мать померла, отец сел за стол, выпил бутылку водки залпом, положил голову на руки – да и умер с горя. И мне Иван, бывало, говорит: «Вот помру я, Люба, а ты от тоски за мной следом!» Я все не верила. А теперь вот, глядишь, и помру…
Грустно и страшно было слушать этот рассказ. В аэропорту я проводила Любовь Михайловну до стойки паспортного контроля, а дальше нельзя – без билета не пропускают.
Было немного страшно оставлять ее одну. Но вдруг к нам подошла девушка (оказалось, она тоже летит в Архангельск), и предложила свою помощь.
Она сопровождала старушку в течение всего полета, а через несколько часов позвонила мне и весело доложила: «У нас все в порядке! Мы сели. Привет от Любови Михайловны!»
В Архангельске нашу героиню уже ждал Валентин: удивительный молодой человек, знакомый волонтеров из Москвы, который взял на себя все дальнейшие хлопоты с похоронами.
Он забрал Любовь Михайловну поздно ночью в аэропорту, доставил в гостиницу, провел с ней весь день похорон, а потом ей купил продуктов, мобильный телефон, и отвез бабулю домой.
Самое удивительное и прекрасное в этой истории то, что никто не прошел мимо! Наверное, что-то происходит с людьми в преддверие Пасхи.
