Проект Добро Mail.Ru совместно с ФОМ провел первое в России полномасштабное исследование о помощи взрослым в стране. Мы готовы помочь знакомому взрослому, но чужому – нет. В общественном сознании главенствуют стереотипы о самодостаточности взрослого человека. А сами взрослые, попадая в беду, вообще не верят в то, что им помогут.
«Тема помощи взрослым людям касается каждого жителя нашей страны старше 18 лет, потому что каждый из нас может оказаться в ситуации, когда помощь необходима. Но, оказывается, для каждого второго россиянина важен возраст адресата помощи. Кажется, что, прежде чем помочь, мы спрашиваем: «Сколько тебе лет?», а узнав, что нуждающийся в помощи старше 18, отказываем ему. Взрослым по сравнению с другими возрастными группами намерены помогать в самую последнюю очередь. Менять эту ситуацию просто необходимо», – прокомментировала руководитель проекта Добро Mail.Ru Александра Бабкина.
Результаты исследования, проведенного проектом Добро Mail.Ru совместно с Фондом Общественное Мнение (ФОМ), показали, что в России не сформирована традиция помощи взрослым.
Возможность оказания помощи взрослому тяжелобольному или человеку с инвалидностью не допустил практически никто (лишь два респондента из 533).
При этом каждый третий россиянин готов оказать помощь детям, каждый восьмой – пожилым людям. Это говорит о том, что в обществе, несмотря на все усилия благотворительных фондов и гражданских активистов, сегодня существует стереотип о безусловной самодостаточности взрослых.
Для меня было важно понять, почему россияне не собираются помогать своим ровестникам
Портал «Милосердие.ru» поговорил с Александрой Бабкиной, руководителем проекта Добро Mail.Ru, о результатах исследования и о том, движется ли все же российское общество к тому, чтобы воспринимать беду, в которую попал взрослый человек, серьезно и уважительно.
– Саша, почему вообще ресурс Добро Mail.Ru обратился к этой важной проблеме?
– Идея и мечта сделать такое исследование родилась после прошлого исследования в 2013 году, которое мы провели вместе с ВЦИОМ. Тогда мы с ужасом обнаружили, что если жертвователь выбирает, кому помочь, то взрослые окажутся даже после животных и экологических проектов, и даже после оказания персональных услуг про боно. Это стало откровением. Хотя у тех, кто долгое время работает в некоммерческом секторе, это удивления не вызывало.
Для меня было важно глубже понять эту проблематику, понять, почему россияне не собираются помогать своим ровесникам, что этому препятствует, какие есть барьеры для этого. И как сами взрослые ощущают себя, живя в России, чувствуют ли они себя защищенными, у кого они будут просить помощи.
Со ВЦИОМ мы исследовали онлайн-аудиторию. В этот раз с ФОМ мы взяли и онлайн, и офлайн-аудиторию, провели и качественное, и количественное исследование. И это первое исследование о помощи взрослым в России. Оно проводилось в течение 2015 года.
– Каково же самоощущение взрослого человека в России?
– Защищенными люди себя чувствуют до той поры, пока они здоровы. Вроде бы это ожидаемо.
Но если размышлять об этом – по логике, защищенность это знание и чувство, что если с тобой произойдет что-то не так, если ты заболеешь, то тебе придут на помощь, и государство гарантирует это ощущение. Но этого нет. От государства помощи не ждут. И к государству вообще обращаются только 7 процентов респондентов, по их словам, при этом получили помощь только 3 процента.
Огромное количество запущенных случаев болезней случаются из-за того, что люди не обращаются на первом этапе вообще ни к кому. Страшно признать, что что-то идет не так. Потом подключаются семья, друзья, коллеги. И очень редко подключается государство и фонды.
При этом фондов помощи взрослым критически мало. И даже те, кто знает о работе фондов, не рассматривают их как место, куда они могут обратиться за помощью. Они оценивают их как место, где помогут кому-то другому, но не ему. Так что этот момент нуждается явно в усилении.
– Почему взрослые люди не идут за помощью?
– Мы все в плену представления о том, что взрослый человек должен помогать себе сам. Демонстрация слабости, уныния – это социально неодобряемое поведение. «Что ты разнылся, иди выпей таблетку», – так реагируют на проблемы взрослого человека. Мы склонны оценивать взрослость как состояние, когда ты должен делать все сам.
– Почему у нас так мало помогают взрослым?
– В информационном поле данных о помощи взрослым мало. Основной контент, который видит человек, не вовлеченный в тему благотворительности, – это просьбы о помощи детям в соцсетях, это реклама таких фондов, которые помогают детям. Сам факт проникновения в информационное пространство текстов о том, что нужно помогать взрослым, – это редкость.
Сейчас становится больше фондов, помогающих взрослым, их меньше десятка. ОРБИ, «Живой», «Милосердие», «Правмир», «Предание», «Гольфстрим», «Подари жизнь» помогает молодым взрослым… – и это на всю страну! И важно отметить, что в этом исследовании не рассматриваем пожилых людей, бабушек и дедушек – только о возрасте с 18 до 55 лет. Бабушкам и дедушкам готовы помогать большее количество людей. А фондов, помогающих взрослым работоспособного возраста, мало, и их голос слышен плохо.
Еще один фактор: работает другое представление о дистанции. Незнакомым детям помогают, а незнакомым взрослым – практически нет. «Я не знаю этого взрослого – я не буду ему помогать», – так работает мысль.
Еще до проведения исследования мы искали триггеры, в каких же случаях мы помогаем взрослым. Например, есть этикет автовладельцев: если ты видишь ДТП, ты остановишься помочь. Ты не размышляешь «Так, я вижу взрослого, возможно, он в беде», работает другая мысль: «На моих глазах произошла авария. Люди в беде». И еще одна: «Со мной тоже это может случиться. Надо помочь». Это случилось на твоих глазах – и человек сразу переходит в категорию «знакомый», есть основания доверять тому, что видят твои глаза. А вот с помощью неизвестным историям гораздо сложнее.
У нас на Добро Mail.Ru есть постоянные жертвователи – они понимают ситуацию. Для тех, кто пришел помочь спонтанно, может сработать история о человеке. Но если она не оказывается ему близкой, помогать не будут.
– Много ли вообще просьб о помощи взрослым?
– Сейчас их стало у нас больше. В 2015 году по сравнению с 2014 годом наши пользователи стали помогать взрослым в 3 раза активнее. Это связано и с увеличением количества таких проектов, и с тем, что мы стали лучше о них рассказывать, наша аудитория стала на них откликаться. Когда-то, включая в рассылку проект помощи взрослому, мы понимали, что это неизбежно вызовет ухудшение нашей статистики, но важно было приучить к мысли о помощи взрослым, собрать хотя бы часть суммы. Сейчас это уже не так. Уже есть и максимальные для нашего проекта суммы, собранные на взрослых, – например – до 500 тысяч рублей. Но в целом это все равно мало. Допустим, поиск неродственного донора костного мозга – это 1,5 млн рублей. Мы беремся собирать часть суммы, берем на себя эти обязательства. Но мы хотим, чтобы проекты помощи детям и взрослым воспринимались хотя бы приблизительно одинаково.
Но все равно пока такая помощь взрослым– это капля в море, по сравнению с масштабом проблемы.
– Поражает цифра – 0 процентов желающих помочь взрослому.
– Так и есть. Тех, кто помогает взрослым, настолько мало, что их можно назвать «погрешностью». Мы видим, что вроде бы значительная доля тех, для кого возраст того, кому нужна помощь, не важен.
Часть пользователей считают, что помогать взрослым принято – но потом выясняется, что респонденты просто давали социально одобряемый ответ. А потом признаются, что взрослому не помогли бы.
Вместе с тем начать помогать взрослым – это пройти определенную эволюцию. Сначала ты помогаешь животным и детям, потом понимаешь, что есть еще одна сложная категория – взрослые.
– Каковы перспективы помощи взрослым в России? Будет ли эта практика расширяться, и как скоро?
– Задача нашего исследования – оцифровать опыт и восприятие этой темы, превратить это в факты и вызвать определенную дискуссию, информационную волну. Есть шанс, что на этой волне что-то поменяется, хотя бы уровень осведомленности.
Сейчас трудно сделать позитивные прогнозы в отношении практически всего, что происходит в России, в том числе – в некоммерческом секторе. Но то, что мы можем делать, – много работать и давать все больше информации. Надо выходить за пределы вовлеченной аудитории, за пределы соцсетей, за пределы СМИ, пишущих о благотворительности.
Наше исследование – это в том числе попытка достучаться до новых аудиторий. Сработает ли она? Я верю, что да. Но вообще любое исследование, тем более такого масштаба, это в любом случае инвестиция в развитие некоммерческого сектора.
Итоги исследования
Знакомым взрослым людям россияне помогают гораздо более охотно, чем незнакомцам (43% против 24%).
Совсем иная ситуация с детьми: доля респондентов, которые оказывают помощь незнакомым малышам (46%), почти в два раза больше, чем доля тех, кто помогал незнакомым взрослым. Возможно, это связано с тем, что призывы о помощи детям в СМИ и социальных сетях встречаются значительно чаще, чем о помощи взрослым.
Исследование выявило факторы, которые мешают россиянам активнее помогать взрослым.
- Главные из них — низкий уровень доверия к благотворительным фондам и сообщениям о необходимости помощи, а также страх мошенничества.
- Кроме того, респонденты отмечали общее снижение уровня эмпатии, недостаточность информации о деятельности благотворительных фондов, опасение, что акт оказания помощи будет неправильно истолкован.
- Помогать мешают также стереотип о самостоятельности и самодостаточности взрослых людей и некорректное представление о трудностях, с которыми они сталкиваются в сложных жизненных ситуациях.
Побудить россиян помогать взрослым может развитие социальной рекламы и пропаганда волонтерства и благотворительных фондов как институтов оказания помощи. Люди будут помогать охотнее, если повысится их уровня доверия к благотворительным фондам (этому будет способствовать повышение прозрачности информации о работе фондов).
Взрослые – это мы все
Виктория Агаджанова, директор Фонда помощи взрослым «Живой»:
– Для взрослых собирать помощь в любом случае сложнее, чем для детей, стариков и животных. Эти категории считаются несамостоятельными – они не могут сами себе помочь. А взрослые, как многие полагают, могут все сделать сами. Забывается одна простая вещь: ведь если взрослый заболевает, то страдает вся семья, от детей до стариков и животных. Финансовые потоки перекрываются, все идет на лечение.
И я пока не вижу тенденции по улучшению. Есть огромное количество больных детей, и много фондов, которые им помогают. Господдержка тоже оказывается в недостаточном объеме. И помощь направляется на более острые вопросы. При этом мы живем в сложное время, когда вообще непонятно, будут ли завтра существовать благотворительные фонды, или только больницы, профсоюзы и государство. Но те, кто пришел и помог однажды, в большинстве случаев делают это и потом. Сложно с рекурреннтыми платежами, но те, кто подписался на них, помогают и потом.
Меня очень огорчили результаты Добро Mail.Ru. Ноль процентов помогающих – такая цифра очень сильно расстраивает. Ведь помощь взрослым – это базовый камешек мировоззрения. Мы ограничиваем помощь для таких людей, как будто стране нужны дети, дети, животные, но не нужны взрослые. А помощь нужна разная. Наш фонд, например, помогает в лечении, реабилитации, покупке препаратов, технических средств реабилитации, нашими пациентами являются люди в возрасте от 18 до 60 лет. В основном это травмы, переломы позвоночника, конечностей, ампутации. С прошлого года вырос поток онкобольных пациентов и диабетиков.
Часто взрослого обвиняют в его беде. Не так себя повел, слишком быстро ехал, не там нырнул… А если в аварию попал ребенок или ребенок тоже «не там нырнул» – вы будете помогать? Ведь и ребенок тоже, можно сказать, сам виноват. Но детям помогают. Момент «сам виноват» в вопросах оказания помощи не работает. Нет абсолютно никакой вины пострадавшего.
Как мотивировать помогать взрослому? Мы стараемся убрать инфантильную составляющую просьбы, давить на жалость плохо, мы не делаем так. «Бедная деточка» – неправильный метод мотивации, мы от этого уходим. Мы часто публикуем фотографии взрослого с его детьми. Не для того чтобы его пожалели, а чтобы они поняли, что у него есть дети, что он несет за них ответственность.
Недавно я вела семинар с волонтерами, это молодые люди. И спросила: «Почувствовали ли вы в свое 18-летие, что вы уже взрослые и теперь несете за себя ответственность?». Нет, признались они. Нет такого переключателя, мы не становимся сразу взрослыми. И взрослый перед лицом опасности, беды превращается в такого же ребенка, каким он был до 18 лет: беспомощный, нуждающийся в поддержке. В душе мы все дети.
Помогать должно стать одной из базовых потребностей человека. Надо менять в целом мировоззрение общества.
Екатерина Милова, директор по развитию фонда ОРБИ:
– Я более оптимистично смотрю на ситуацию: изменения происходят, иначе бы такие фонды, как ОРБИ или «Живой» просто не выжили бы. Первое осознание важности помощи взрослым пришло корпоративным донорам. И надеюсь, что эта практика распространится на частных лиц. Просто благотворительность не так давно начала входить в культуру общества, поэтому первое, что начало трогать и волновать жертвователей – это дети, это естественно. До взрослых еще не добрались…
При этом исследование Добро. Мейл.ру крайне важное. Многие даже не задумываются: делают выбор в пользу экологии или ребенка, и не думают, что есть еще категории тех, кому нужна помощь. И Добро. Мейл. ру уже очень много делает для воспитания жертвователей в этом ключе. Если сначала первые наши проекты помощи взрослым на Добре собирали мало денег, то сейчас мы замахнулись на 150 тысяч рублей, и собрали, сейчас собираем более 300 тысяч рублей. Подопечный фонда – юноша, уже не ребенок, но мы почти собрали всю сумму, достаточно быстро. Для нас это приятная неожиданность, и мы очень благодарны коллективу Добра. Это единственная площадка для нашего фонда, которая позволяет собирать нужные суммы для взрослых. Обычно мы закрываем нужные суммы мероприятиями.
Анастасия Кафланова, директор «Фонда борьбы с лейкемией»:
– Собирать деньги на помощь взрослым – трудно и тяжело. Мы всегда приводим такой пример: кому вы поможете скорее? Белокурой трёхлетней девочке с голубыми глазами или взрослому лысому дяде? Так вот, этот лысый дядя вполне может быть отцом этой красивой девочки. Взрослые – это мы с вами. Большинство подопечных «Фонда борьбы с лейкемией» – это наши ровесники. Почему-то в России считается, что взрослому больному помогать бессмысленно, что он все равно умрет, что и так достаточно пожил. Да и если заболел раком, значит, неправильно жил. Мы пытаемся менять отношение общества к больным взрослым и пожилым людям. Лейкоз у взрослых излечим! Взрослые – это мы, это наши друзья, наши мамы и папы, бабушки и дедушки.
И уже сейчас появляется категория активных и проактивных людей, готовых жертвовать на непопулярные темы.
Специфика «Фонда борьбы с лейкемией» – онкогематология – является самой затратной областью онкологии, с экстремально дорогим лечением. Поиск неродственного донора костного мозга в зарубежном регистре стоит около 2 млн руб. Думаю, что 0%, готовых жертвовать взрослым, – это не совсем корректная цифра ( возможно, из-за специфики выборки респондентов). И результаты деятельности нашего Фонда это подтверждают: несмотря на юный возраст Фонда, за неполные 2 года мы смогли привлечь более 46 млн руб пожертвований и получили оборудования для оснащения лаборатории молекулярной диагностики ГНЦ для Типирования потенциальных доноров костного мозга на сумму 7,2млн руб. Помогли 39 чел, в том числе полностью или частично оплатили 14 трансплантаций костного мозга. И это все благодаря нашим жертвователям, нашим большим друзьям. Это умные, отзывчивые и добрые люди, которые заботятся о своём будущем, которые инвестируют в своё будущее, потому что, если лейкоз случится с ними завтра, то они знают, что они не останутся одни, что им так же помогут, как помогли они сегодня нашим подопечным.
Как мы стараемся мотивировать? Мы не стоим с протянутой рукой. Мы всегда предлагаем что-то взамен. Получи красную шапку -символ «Фонда борьбы с лейкемией» в обмен на пожертвование, выложи фото в соцсети с хештегом #самоевремя жить, прими участие во всероссийском флешмобе. Помогать – легко.
Мы уже научились помогать детям, это здорово. Думаю, что данное исследование о помощи взрослым даст всем ещё один повод помощь задуматься и поможет привлечь внимание общества к проблемам взрослых больных. Взрослым можно и нужно помогать.
