20 часов в тишине, или Как я была глухой

Я оглохла 21 сентября примерно в десять вечера.

Слух вернулся ко мне 22 сентября в 18:00, потому что мне нужно было идти на публичную лекцию, где не предполагалось сурдоперевода. Впрочем, он бы мне не помог все равно – на жестовом языке я знаю только слово «простите».

Когда уши затекают: условия эксперимента

Это был эксперимент длиной почти в сутки. Все это время я провела с берушами в ушах. Поверху, когда вышла из дома, надела еще наушники. Кое-что я слышала – то есть «оглохла» я не полностью. Тембр голосов людей, резкие внезапные звуки, отдаленный и тихий звук метро – все это я различала. Но восприятие мира и себя в нем изменилось.

Конечно, мне немного мешали беруши – ощущением инородного тела с двух сторон головы, а наушники чересчур грели голову, даже по нынешним холодам. Еще и уши затекли основательно, особенно после того, как я что-нибудь энергично жевала.

Будильник умеет вибрировать

Обычно перед сном я смотрю серию какого-нибудь сериала. 21 сентября мне пришлось отказаться от этой идеи, потому что с субтитрами я свой сериал не нашла. Принялась читать.

Но долго читать не вышло. Поняла, что не чувствую себя в безопасности – не слышу привычных звуков: городского шума за окном, тиканья будильника, шума воды у соседей, которые принимают вечерний душ. Не слышу топота ног в подъезде, не слышу ничего – только собственное дыхание. О, дышу я громко, практически оглушительно!  Беспокойство доставляло то, что за этим грохотом я не услышу, если ко мне в дверь постучат.

Поняла, что утратила контроль за целым сектором окружающего мира – его звуками – и могу полагаться только на зрение, запахи или колебания материи. Из-за этого не рассчитывала уснуть быстро, но спала, почти не просыпаясь: этой ночью никакие веселые компании не могли потревожить мой сон.

Да, я пыталась придумать, как мне встать по будильнику, чтобы не проспать работу, и уснула, крепко зажав его в руке. Пробудилась от вибрации – сработало!

Я почти балансирую на канате

Утро. Я иду по деревянным мосткам в метро – их положили, потому что переход на станции ремонтируют. В мире слышащих я с легкостью проделывала путь по этим мосткам не раз, но «оглохнув», ощущаю вибрацию десятков ног вокруг себя. Даже колени слегка подгибаются, словно я балансирую на канате. Меня укачивает.

В вагоне метро я слышу только отдаленный шум. Сильнее чувствуются все толчки и рывки, с которыми едет поезд. Оказывается, его плавный быстрый ход – иллюзия. Вагон бросает из стороны в сторону, а я напоминаю себе пьяного матроса на палубе. Ноги ощущают дрожь металла.

Потерялась в метро

Сажусь, становится спокойнее. Но моя соседка постоянно ерзает и толкается. Хочется слегка пихнуть ее в ответ, но нельзя – вдруг она начнет говорить, а я не смогу ответить.

В конце концов, я проезжаю мимо нужной мне станции – не слышу объявлений. Наблюдаю за переменой остановок в окно, но под конец поезд подолгу несколько раз останавливается в перегоне, я снова теряю контроль над ситуацией. Выхожу на «Пролетарской» вместо «Таганской». Еду обратно.

Тело концентрируется на самом себе

Когда шагаешь куда-то «оглохший», кажется, что каждое твое движение отдается во всем твоем теле. Особенно – в голове. Ты чувствуешь собственное тело как объект и субъект одновременно. Тело словно концентрируется на самом себе, становится самозамкнутой системой.

Ты вдруг начинаешь «прислушиваться» к тому, как сгибаются твои суставы, начинаешь замечать, что сильнее, чем обычно, болит спина, что старые туфли стали как-то неуютно сидеть на ноге. А может, так всегда и было? Просто ты не «слышал», не обращал внимания?

Дождь в моей голове

Когда я выхожу из метро, идет дождь. Я его не слышу – вижу. Открываю зонт, который тут же передает моей руке: «Держи меня крепче, я под напором ритмичной воды с небес». Держу, иду. В какой-то момент дождь, видимо, усиливается и я чувствую, как его шум врывается в мою голову – удары капель о зонт пробираются ко мне внутрь, я слышу дождь на уровне глаз.

Звук поступает в голову как-то иначе, он живет в какой-то другой плоскости. Я слышу шум машин, далеко. Но плохо одно – непонятно, где они: спереди, сзади, справа или слева. Объявляю мораторий на переход улицы в неположенных местах, чтобы не дать повода своим коллегам писать некролог.

Я совсем одна в космосе

«Не делай этого, – посоветовал мне старый друг, узнав о предстоящем мне эксперименте. – Тебе понравится не слышать. Подумай, сколько звуков вокруг нас, как они забивают фон жизни!»

«Оглушить» себя на некоторое время – это удивительный опыт, который дает возможность нового восприятия самого себя. Но вот работать, оглохнув, тяжело. Особенно если твоя работа связана с расспросами других людей. Если ты их не слышишь, как же делать свою работу?

И общаться со слышащими людьми тяжело, более того – и не хочется лишний раз ни к кому обращаться. Услышать-то тебя услышат, ты же не онемел, но ты же не поймешь, что тебе ответят.

Мои коллеги не позвали меня во время моего эксперимента, как обычно, на обед. Зачем? Ведь я не смогу поддерживать беседу. Изолированность, оторванность от потока жизни. Тихий космос уединения – и я в нем.

Слишком много звуков

За 20 часов мои нежные вспотевшие уши расслышали, как звучит для меня тишина: у нее есть какой-то неописуемый звук, который не с чем сравнить. Больше всего он похож на тихий гул в морской раковине.

Признаться честно, я еле вытерпела до конца эксперимента – за четыре минуты до срока с тоской смотрела на часы и думала: «Ну скорей же!»

Но как только я сняла наушники и вынула беруши, то… мне сразу же захотелось опять «оглохнуть».

В мире действительно слишком много звуков, и, кажется, они отнимают силы: человек настраивается на них, живет с ними. Причем, утомляющие звуки производят люди и механизмы, придуманные людьми: клавиши ноутбука стучат, лампы дневного света гудят, системные блоки компьютеров рычат, кто-то говорит, плачет, кричит, чихает…

Когда-нибудь потом я снова «оглохну». То есть поброжу по городу в берушах.

Комментарий врача Андрея Кузнецова, заведующего поликлиникой Федерального научно-клинического центра оториноларингологии ФМБА России

– Автор текста устроил себе на 20 часов кондуктивную тугоухость или нарушение звукопроведения с помощью берушей и наушников, которые мешали слышать. Но при этом определенные звуки были слышны. У людей с нейросенсорной тугоухостью (то есть при нарушениях самого звуковоспринимающего аппарата) такого не бывает.

Автор ощущал звуки глубоко в голове. Это связано с костным звукопроведением, которое не нарушается при кондуктивной тугоухости. Голова является сильным резонатором звука – кости черепа проводят звуки во внутреннее ухо человека. Действительно, другие чувства обостряются при снижении слуха или его потере в связи с необходимостью адаптации человека в пространстве.

Вообще, следует помнить, что любой человек может проснуться однажды глухим – причины возникновения внезапной глухоты до конца не изучены.

Комментарий Михаила Веселова, главного редактора газеты Московской городской организации Всероссийского общества глухих «Мир глухих»

– Во время эксперимента автор слышал шум, мог разобрать человеческую речь и понять ее. Глухие, у которых есть остатки слуха или которые носят слуховые аппараты, тоже могут различать звуки и человеческую речь, но не могут понять ее. Например, со слуховым аппаратом можно услышать голос диспетчера на вокзале, но глухому будет абсолютно непонятно, что говорится, – у него нет речевого понимания.

Это похоже на то, как если бы человек, не знающий иностранного языка, попал бы в другую страну. Вроде бы он что-то слышит, но что именно – непонятно. Надо, чтобы все экстренные сообщения дублировались на больших, со всех ракурсов видимых табло!

Я не понимаю человеческую речь со слуха, потому что с детства меня научили распознавать слова по губам. Для меня невозможно общение без «лица к лицу»: переговоры по телефону, с диспетчером в лифте, с диспетчером за зеркальным окном на автозаправке, объявления по радио, вызовы из-за закрытой двери, – в таких случаях я беспомощен.

Я охотно смотрю кино – в интернете можно найти кино с русскими субтитрами. В некоторых кинотеатрах Москвы идут фильмы с субтитрами, но только иностранные. Но премьеры российских фильмов для нас недоступны – субтитров нет.

Но я читаю, как и еще 20% инвалидов по слуху. А 80% глухих не могут прочесть и газету. Существует практика в клубах глухих, идущая с советских времен: собираются глухие, один из них – грамотный. Он берет газету, читает ее и тут же пересказывает всем на жестовом языке.

Для грамотных глухих должно быть больше визуальной и письменной информации. Сейчас в Москве стало удобнее: в «Сбербанке» и МФЦ стоят терминалы, цифра очереди высвечивается на табло. В общественном транспорте тоже работают табло, например, в метро они появились. Теперь над входами в вагон высвечивается информация, указывающая движение поезда и остановки.

Но есть большая проблема с электричками, глухой не может ориентироваться, где он едет. Только поезда серии «Ласточка» оснащены табло, на которых видны остановки. А вот в простых «зеленых» электричках табло до сих пор нет, хотя уже 15 лет ВОГ уговаривает РЖД пойти глухим навстречу.

Зимой, темными вечерами, непонятно, где едешь – даже если и маршрут знаком. Глухие часто проезжают свои станции или выходят раньше, вынуждены напряженно смотреть в окно, чтобы увидеть знакомый ориентир.

Много конфликтов происходит в поликлиниках. Даже грамотным глухим там трудно – живая очередь, пусть даже с квитками из терминала. Врачи не любят много писать. И если глухой хочет письменного общения, врачей это подчас раздражает. Приходится вызывать переводчиков, чтобы сходить к терапевту.