В действительности, еще друг и соратник царя Алексея Михайловича Федор Ртищев учредил в Москве приют для призрения нищих, калек и перебравших хлебного вина. Последних отыскивали по всему городу и свозили туда для вытрезвления.
А Ртищев, понимая, что возможно всякое, лично наезжал туда с инспекцией – смотреть, как отрезвляют. Не обижают ли, не унижают ли в беспомощных согражданах человеческое достоинство.
А пытливый поклонник Луи Буссенара встречал в его романе «Приключения парижанина в Океании» слова про город Мельбурн, «город Мельбурн, имеющий тридцать газет и журналов, столько же банков, четыре театра, роскошный ботанический сад и даже вытрезвитель». Роман был написан в 1882 году.
Словом, не такие и первопроходцы эти туляки.
Родина отечественного вытрезвителя
Тем не менее, «Приют для опьяневших» был действительно открыт в Туле 7 ноября 1902 года. С этой инициативой выступил городской врач Федор Архангельский, городская дума его поддержала, и с этого момента в городском бюджете появилась новая расходная строка.
Целью новой организации было «дать бесплатное помещение, уход и медицинскую помощь тем лицам, которые будут подбираемы чинами полиции или иным способом на улицах г. Тулы в тяжелом и бесчувственно пьяном виде и которые будут нуждаться в медицинской помощи».
Ситуация усугублялась тем, что Тула – город оружейников, и огнестрельное оружие имелось там у каждого младенца. Но об этом, дабы не заострять еще одну малоприятную проблему, предпочитали умалчивать.
На открытии «Приюта» господин Архангельский вел речь о том, что алкоголь приводит «к вырождению населения, к экономическому разорению и нравственной порче пораженного им населения».
Кроме отделения для доставленных с улицы алкоголиков, было устроено еще одно, для детей пьющих родителей, где для них создавались гораздо более гуманные условия существования, нежели в родных домах.
Пьяных собирал по городским канавам специально обученный кучер. Специальный же фельдшер сидел за столом, мониторил процесс вытрезвления.
Пример показался во всех отношениях положительным, и спустя несколько лет подобные приюты стали постепенно открываться по всей территории Российской империи.
Но с легкой руки Федора Архангельского именно Тула считается родиной отечественного вытрезвителя. Сам же Федор Сергеевич за свое социальное изобретение был удостоен сразу двух медалей – золотой и серебряной – в 1913 году, на Гигиенической выставке в Санкт-Петербурге.
Укрощение клиента
После революции все рухнуло, и вытрезвители не стали исключением. Первый, уже советский, вытрезвитель был открыт лишь в 1931 году на улице Марата, в Ленинграде. Он не воспринимался как наказующий орган, с этой ролью с самого начала успешно справлялись так называемые товарищеские и не только товарищеские суды.
Речь шла о медицинской помощи, о том, чтобы поместить накачавшегося строителя коммунизма в зону относительного телесного комфорта. В тепло, на мягкую кроватку. Пульс ему измерить, да еще и крепким чаем напоить.
Это было самое гуманное десятилетие в истории советского вытрезвителя. Увы, десятилетие неполное, в 1940 году по приказу Лаврентия Берии медвытрезвители выведены из Наркомата здравоохранения под зоркий глаз НКВД.
Поначалу все было прекрасно. Врач Александр Дрейцер так описывал типичный московский вытрезвитель 1941 года: «В Орликовом переулке, в маленьком домике, помещается вытрезвитель. На улице темно, но шофер знает точно место, останавливает машину у дверей. С трудом ведем больного, он упирается, ругается, вступает в драку.
Дежурные милиционеры и фельдшер, люди опытные, быстро его укрощают: валят на пол, полотенце, смоченное в нашатырном спирте, вкладывается в его шапку и накладывается на лицо.
Дикий крик, но он уже наполовину укрощен. Передают его двум здоровенным женщинам-раздевальщицам. Те валят его на диван и раздевают догола в одну минуту. Сзади через голову сразу снимается одежда, причем в сторону откатывается несколько пуговиц. Потом втаскивают в прохладную ванну, моют мылом и мочалкой, вытирают и покорного ведут в спальню.
Голый мужчина всегда смирнее одетого, чего нельзя сказать про женщин.
В спальне я его осматриваю – повреждений нет, и через несколько минут он спит сном праведника рядом с товарищами по таким же подвигам. В первой комнате все его вещи и деньги переписывают и тщательно укладывают в мешок с номером, утром ему возвращают все вещи и деньги за вычетом 25-40 рублей – в зависимости от степени его буйства. В обмен взысканных денег ему выдается квитанция: за «медицинское обслуживание»».
Он же рассказывал забавный случай. Один доктор, сам большой любитель выпить, получил вызов по поводу ножевой драки. Пока доехал, там уже все распивали мировую.
Доктору предложили присоединиться. Тот не отказался. И в результате до того напился, что бывшие буяны отвели его в собственную медицинскую карету, а уже водитель привез это тело в вытрезвитель, где врача оформили как полагается.
Где только ни оборудовали в это время вытрезвители! Например, в Новоспасском монастыре, где он соседствовал с Московским историческим архивом, угольным и древесными складами, котельной мебельной фабрики и с обычными московскими коммуналками, устроенными в бывших кельях.
Или же на Измайловском острове, который использовался как Городок имени Баумана при Московском электроламповом заводе. Тоже очень удобно – баня, столовая, библиотека, два кинотеатра, стадион и вытрезвитель. Полный досуговый ассортимент. Разве что без комнаты кривых зеркал.
Техника обезбрючивания
Кривой, впрочем, была сама реальность.
На бумаге все было определенно и логично. Существуют три стадии алкогольного опьянения – легкая, средняя и тяжелая. В легкой стадии человек становится разговорчивым, остроумным, делает комплименты и рассказывает анекдоты. Разума при этом не теряет, и ни в какой вытрезвитель его в этом состоянии везти не стоит.
Тяжелая стадия – это когда человек без сознания и в алкогольной коме. Такого следует везти в больницу, ему в этот момент жизненно необходима капельница и прочие удовольствия отделения интенсивной терапии.
Средняя степень, как не трудно догадаться, между ними. Человек идет по улице, но не всегда понимает, куда он идет. Часто падает, но поднимается и идет дальше. Бурно жестикулирует, что-то бормочет. Пытается петь.
Именно для таких вытрезвители и придумали. Серьезная медицинская помощь ему не нужна, но сам он с легкостью может причинить ощутимый вред либо себе, либо окружающим.
Кроме того, в вытрезвитель не везли инвалидов с очевидными признаками инвалидностями (безногих, безруких, слепых) и беременных женщин. Их доставляли прямиком в больницы.
Военнослужащие, работники военной комендатуры, органов внутренних дел, прокуратуры, госбезопасности и так далее сдавались для дальнейших процедур представителям соответствующих организаций, где с ними разбирались как уж сочтут нужным.
Больше всего повезло Героям Советского Союза, Социалистического Труда и некоторым орденоносцам, их должны были отвозить домой, к родственникам.
На этот счет даже был анекдот. Лежит пьяный посреди МКАД. К нему подходят два милиционера, один из Москвы, а другой – областной. И разбираются, куда его везти. Звонят в управление. Там говорят: а вы понюхайте, чем от него пахнет. Если водкой, то в Москву, а если самогоном, то в область. Те понюхали – коньяком пахнет. А, говорят им, тогда срочно доставьте товарища домой.
Реальность, тем более откорректированная таким сложным образом, не всегда соотносилась с планам по доставке граждан в вытрезвители. А в стране всеобщего планирования эти планы, разумеется, существовали и были известны в народе как «палочная система».
Поэтому нередко в вытрезвитель попадали граждане в легкой степени опьянения, особенно беспроблемная интеллигенция. Доктор наук, выпивший лишний бокал шампанского на защите собственной диссертации, был излюбленным клиентом вытрезвителей. Граждан же во второй стадии – грязных, агрессивных, иногда с ножом в кармане, наоборот, нередко обходили стороной. Закон законом, но своя рубашка ближе к телу.
К тому моменту отношение к вытрезвителю сделалось как к некой безвыигрышной лотерее, в которую играл, за редким исключением, каждый. Но отказаться от игры не мог.
Помимо унижений, бытовых неудобств и лишения определенной суммы денег за «медицинские услуги», попадание в вытрезвитель было чревато проблемами на службе, могли понизить в должности, лишить так называемой тринадцатой зарплаты, выкинуть из очереди на машину.
В самом же вытрезвителе могли избить или украсть все деньги, ценности. А ведь для некоторых мужчин даже советские часы «Полет» считались ценностью. Иногда, обычно на большие праздники, команды вытрезвителей «укреплялись» народными дружинниками. Мне в студенческие годы довелось бывать в подобном «укреплении». Разумеется, при нас никто даже и не пытался ничего нарушить. Все было корректно, вежливо.
Особенное впечатление произвело снимание штанов. Два милиционера одновременно поднимали гостя дорогого за подмышки, а третий, не расстегивая ни ремня, ни молнии, ни пуговиц, одним резким движением сдирал их с клиента. Весь процесс обезбрючивания длился доли секунды. В вытрезвителях работали даже не мастера, а художники своего дела.
Сам же процесс «медицинского отрезвления» сводился к холодному душу и оздоровительному сну. Иногда стригли налысо, для чего – не понятно.
Буйных пристегивали к кроватям наручниками. Но природа брала свое, любой, даже самый энергичный буян в какой-то момент засыпал – не разбудишь.
«Не пейте сырую воду из рек»
Использовали вытрезвитель и в борьбе с инакомыслием. Юлия Нельская-Сидур, жена скульптора Вадима Сидура, писала в дневнике в 1972 году:
«Знаем, что в Москве евреи хотели демонстрировать перед ливанским посольством, но их увезли в вытрезвитель. Там же был академик Сахаров, величайший человек».
Правда, это был особый вытрезвитель: «Вытрезвитель, № 4, куда их всех перевезли, предназначен явно не для пьяных, а для высоких интеллектуалов… Там пьяными не пахнет, чистота и висит лозунг: «Не пейте сырую воду из рек, прудов и водоемов! Это опасно»».
А вот история, описанная физиком-ядерщиком Николаем Работновым: «Рассказали про Сталя Лебедева (доктор физмат наук). Один его лаборант попал в вытрезвитель. У Сталя знакомый милиционер, с его помощью он выручил лаборанта, тут же на радостях с ним напился и попал в вытрезвитель сам.
Но знакомый его и тут выручил, привезли его бесчувственное тело к дому, милиционеры на руках внесли его по лестнице. А с ним в подъезде живет И.И.Новиков – первый секретарь ГК (Городской комитет КПСС, горком партии. – Ред.), – и попадись он им на лестнице.
Милиционерам воздал укоризну, а его обратно в вытрезвитель. На другой день он лег в больницу и объяснял, что у него был микро-инфаркт. Простили. Вышел из больницы, опять напился, пытался угнать мотоцикл, попал в вытрезвитель. Дали строгий выговор с занесением».
Марк Харитонов писал в книге «Стенография конца века»: «Козельск. Рассказ, как в ресторан «Огонек» пришли газовщики отметить окончание работы. Они здесь прокладывали трассу и получили в расчет больше 1000. У ресторана их уже ждал «воронок». Всех отвезли в вытрезвитель, очнулись они без копейки. И милиция пригрозила, что, если будут жаловаться, они из Козельска не выберутся».
И подобных историй – бескрайнее море.
* * *
Когда в 1990-е годы сделался невероятно популярным частный извоз, милиционеры прикидывались простыми бомбилами. Останавливались рядом с подвыпившим человеком, голосующим у ресторана. Предлагали отвезти до дома – «зарплату задерживают, вот, приходится таксовать». А везли в вытрезвитель. Не станешь же сопротивляться, за это, как известно, разговор отдельный, вытрезвителем тут не отделаешься.
Да, на все это можно возразить, что множество людей, благодаря все тем же вытрезвителям, не замерзли, не попали под поезд, избежали множества других весьма серьезных неприятностей.
Несколько часов позора, вполне приемлемая денежная сумма, и жизнь снова входит в свою колею. В отличие от того, что могло бы случиться.
Да, все это так, разумеется. И, тем не менее, удивительно выглядит этот налог на безопасность, который мы только что описали. В 2011 году вытрезвителей не стало.
