Савва Иванович Мамонтов – один из самых известных русских предпринимателей конца XIX века, чей род находится рядом с такими известными купеческими фамилиями, как Морозовы, Рябушинские, Третьяковы, Бахрушины, Демидовы, Алексеевы, Сапожниковы и проч. Его бурная деятельность затрагивала такие далекие друг от друга сферы, как железные дороги и русская опера, скульптура и технические училища, новейшие технологии и развитие крайнего Севера. Был ли Савва Мамонтов явлением типическим для Российской империи рубежа веков или все-таки представлял, как тогда было принято говорить, «исключительный тип»?
Предыстория
Детство Саввы Ивановича представляется вполне узнаваемым – третий сын сибирского винного откупщика и торговца тканями, занявшегося модными и сулящими несметную прибыль железными дорогами и нефтью, Ивана Федоровича Мамонтова. Он плохо учился в гимназии, с трудом поступил в университет на юридический факультет (экзамен по ненавистной латыни за него сдал подставной человек), где почти не посещал профильные предметы, а бегал то на лекции по анатомии, то на репетиции театрального кружка (в числе участников: драматург А.Н. Островский и будущий великий актер А.Ф. Федотов). А то и вовсе на недели уходил в чтение современной литературы и обсуждение с друзьями левых идей, ставших в 1860-е годы невероятно популярными. После постановки «Грозы», что вызвало даже у его прогрессивного отца, дружившего с М.П. Погодиным и уважавшим А.Н. Островского, острый прилив беспокойства за будущее сына, был послан отцом набираться уму-разуму в прикаспийские области – Баку, Персию, Среднюю Азию. Там Савва вроде бы наконец внял отцовским просьбам и взялся за дело.
По возвращении в Москву из своей восточной командировки Савва Иванович сильно заболел и был послан на лечение в Милан, где неожиданно вновь увлекся театром, на сей раз – оперным, и даже спел несколько басовых партий в «Норме» и «Лукреции Борджиа» на сцене «Ла Скала». Здесь же он встретил свою любовь – Елизавету Григорьевну Сапожникову, столь же нежно увлеченную музыкой и искусством, как и сам Савва.
Вся эта история похожа на сюжет одной из вставных новелл в «Будденброках» Томаса Манна, но никак не на реальную биографию сибирского купеческого сына. Однако ничего исключительного в ней все же нет – русское купечество для Европы уже с середины XIX века перестало быть чем-то необычным, целые семьи русских промышленников и заводчиков путешествуют по Италии и Германии, постепенно затмевая собой подразорившееся ко времени Великой реформы дворянство. Вот и Савва с молодой женой и детьми часто будет приезжать в Италию, где у него сложится определенный круг общения и появятся «свои» места. В ходе одной из таких поездок Елизавета Григорьевна познакомится со скульптором М.М. Антокольским, а позже будет помогать ему с организацией выставки в Риме. Это событие станет отправной точкой в истории меценатства семьи Мамонтовых.
Талантлив во всем
Савва Иванович был удивительно «артистическим» человеком, увлекаясь, работал неудержимо и много, но главное – делал все очень недурно, не оставаясь талантливым дилетантом, но совершенствуя свое мастерство. Очень показательна здесь история увлечения Саввы скульптурой – следующей после театра «страсти» неутомимого купца. Познакомившись с М.М. Антокольским, он вдруг начинает много лепить, в следующий свой приезд в Рим берет у скульптора уроки. По отъезду Мамонтова Марк Матвеевич пишет в письме: «Вчера уехал один из новых друзей моих, некто Мамонтов… Приехавши в Рим, он вдруг начал лепить, – успех оказался необыкновенный… Лепка у него оказалась широкой и свободной… Вот Вам и новый скульптор!!! Надо сказать, что если он будет продолжать и займется искусством серьезно хоть годик, то надежды на него очень большие».
Необычайные таланты были у Саввы Ивановича и в драматургии и режиссуре. После покупки Абрамцево семья Мамонтовых чаще всего проводила лето именно там, в кругу родных и друзей, среди которых было много композиторов, художников, скульпторов, архитекторов. Еще с детства самого Саввы Ивановича повелось во время этих летних вакаций устраивать театральные представления. Савва писал целые драмы, дети и все насельники усадьбы разучивали текст и музыку, под руководством Елены Григорьевны рисовались декорации, шились костюмы, эскизы для которых создавали все проживавшие в усадьбе художники. За год таких постановок могло быть больше десятка – и все это со смехом, в свое удовольствие. Когда позже это увлечение Саввы Ивановича перерастет в первую русскую частную оперу, мамонтовский талант увидит вся Россия.
Однако при всей многочисленности и силе дарований Мамонтов имел один изъян – свои затеи он часто не доводил до совершенства. Где-нибудь и в чем-нибудь обязательно, как говорил А. Серов, «прокалывался». Например, представляя публике свою первую постановку, оперу «Алая роза», Мамонтов даже не удосужился дать генеральную репетицию, более того – сам композитор и актеры слышали целиком эту оперу впервые. Похожие проблемы были и во времена второго открытия Русской Частной оперы, когда на Мамонтова будет жаловаться композитор Н.А. Римский-Корсаков, известный своим невероятным вниманием к деталям и потому совершенно не выносивший недоделок. Вот отрывок из его воспоминаний о премьере «Садко» в декабре 1897 года: «В оркестре помимо фальшивых нот не хватало некоторых инструментов; хористы в первой картине пели по нотам, держа их в руках вместо обеденного меню, а в четвертой картине хор вовсе не пел, а играл один оркестр. Все объяснялось спешностью постановки. Но у публики опера имела громадный успех, что и требовалось С.И. Мамонтову. Я был возмущен, но меня вызывали, подносили венки, артисты и Савва Иванович всячески меня чествовали, и я попал как «кур в ощип».
По поводу мамонтовских театральных экзерсисов будет нелестно отзываться и А.П. Чехов, который высмеивал Мамонтова за барскую безалаберность и создание оперного театра только для своего удовольствия. В том же будут обвинять Савву Ивановича и его друзья-художники.
Однако за всеми этими придирками практически все его критики не заметят главного таланта «московского Медичи», о котором очень точно напишет уже после смерти Я.А. Тучендхольд: «Другие коллекционировали искусство, он же его двигал. Можно говорить о целом мамантовском периоде русской литературно-художественной жизни, ибо Мамонтов был ее средоточием в 80-х-90-х гг.» Ему вторит и В.М. Васнецов, который называл Савву Ивановича «творцом художественной среды» России рубежа веков. В этом-то и был главный талант Саввы, ведь С.И. Мамонтов – это в первую очередь гениальный куратор. Быть может, он не был автором гениальных произведений, но он делал все, чтобы создать атмосферу для их появления. Своими подчас совершенно безумными проектами он составлял конкуренцию императорскому академизму, что и стало питательной средой для «русского чуда» начала XX века.
Проекты
За 40 лет (с 1863 по 1903 гг.) своей активной деятельности Савва Иванович поучаствовал в невероятном множестве проектов и как промышленник, и как меценат. Среди них строительство целой сети железных дорог на Русском Севере и к Донецкому угольному бассейну, открытие первой русской частной оперы, адресная поддержка русских художников, актеров и музыкантов, запуск вагоностроительного завода в Мытищах и судоверфи на Неве, создание сети средне-технических учреждений в Костроме, поддержка Московского товарищества художников, создание Художественно-промышленного общества при Строгановском училище, поддержка издания журнала «Мир искусства», проект освоения земель русского Севера.
Железные дороги
Одним из самых заметных проектов С.И. Мамонтов стала деятельность по строительству северных железных дорог. Начав со строительства небольшой ветки Москва – Сергиев Посад (1862 г.), уже к 1870-му мамонтовское товарищество построило в 6 раз больше путей: Сергиев-Ярославль, Иванов-Шуя, Рыбинск-Бологое. Позже на деньги Саввы Ивановича и его компаньонов будут открыты ветки: Ярославль-Рыбинск, Ярославль-Кострома, Ярославль-Вологда-Архангельск, Александро-Киржач, Бельково-Юрьев-Польский, Москва-Савелово, Петербург-Вологда-Вятка. Отдельно следует отметить донецкую каменноугольную железную дорогу, которая дала возможность развивать добычу угля в Донецком бассейне.
Далеко не все эти дороги приносили ощутимый доход, многие строились скорее по идейным соображениям, как это, например, было с дорогой Ярославль-Вологда-Архангельск. Савва Иванович считал русский Север крайне перспективным регионом, главная проблема которого состояла в отсутствии сети коммуникаций. Строительство железнодорожной ветки через тундру виделось ему необходимой частью программы освоения этого богатейшего региона. В своей правоте он сумел убедить не только коллег, но и министра финансов (именно в ведении этого министерства в Российской империи было железнодорожное строительство) С.Ю. Витте, и государя императора Николая II. Для этого на Нижегородской выставке в 1894 году он своими силами откроет целый павильон, посвященный русскому Северу, в оформлении внутреннего убранства которого будут участвовать художники Врубель и Коровин.
Русская частная опера
Савва Иванович всегда был поклонником и оперного пения, и театра, и живописи. Ему хотелось совместить эти три искусства, которые в тот момент были разделены невидимыми стенами академии. Поэтому свою оперу он стал собирать не столько из певцов, сколько из талантливых актеров и художников-декораторов. Конечно, это вызывало нарекания, Мамонтову часто указывали на непрофессионализм его певцов, обвиняли их в дилетантстве. Савва Иванович не сдавался и в итоге действительно сумел создать что-то необычайное. В его опере ставились отвергнутые в казенных театрах произведения Мусоргского, Римского-Корсакова, Рахманинова, а исполнителями главных ролей были Шаляпин, Любатович, Салина. В создании костюмов и декораций участвовали Нестеров, Поленов, Суриков, Коровин, Врубель, Васнецов, Левитан. Одной из главных идей мамонтовского театра стала постановка русских опер с русскими актерами наравне с господствовавшими тогда повсеместно итальянскими произведениями.
Сама частная опера изначально занимала сцену театра купца Солодовникова (Б. Дмитровка, 6 – ныне театр «Оперетты»), но С.И. Мамонтов рассчитывал со временем перевести ее в зал, который специально для нее строил в гостинице «Метрополь», чему, к сожалению, не было суждено случиться из-за разорения Саввы Ивановича. Опера окончательно закрылась в 1904 году, однако многие из певцов продолжили свою карьеру в других театрах и с большой теплотой вспоминали время РЧО.
Абрамцево
Наверное, самым крупным проектом семьи Мамонтовых стало создание и поддержка литературно-художественного кружка вокруг их усадьбы в Абрамцево. Изначально усадьба принадлежала писателю-славянофилу С.Т. Аксакову. Мамонтовы приобрели Абрамцево в 1870 г. и практически тут же «у Саввы и Лизы» появился широкий круг художников, литераторов, скульпторов, музыкантов и архитекторов, либо приезжавших «на вакации», либо живших здесь весь сезон. Среди посещавших усадьбу были И.С. Тургенев, М.М. Антокольский, В.М. Васнецов, М.В. Нестеров, В.И. Суриков, В.А. Серов, В.Д. Поленов, М.А. Врубель, К.А. Коровин, И.Е. Репин. Душой всей этой компании была Елизавета Григорьевна, которой принадлежит большинство идей по перестройке усадьбы. Именно с ее подачи будет построена лечебница для окрестных крестьян, построен и освящен храм Спаса Нерукотворного, созданы керамическая и резческая мастерские, занимающиеся собиранием и переработкой народных орнаментов и мотивов.
На многие годы Абрамцево станет средоточием художественной жизни для русской творческой интеллигенции и послужит образцом для многих других подобных центров притяжения. Здесь будут написаны многие знаменитые картины – от репинских и поленовских этюдов до знаменитых картин Серова, Врубеля, Нестерова. Символом радостного и теплого Абрамцева станет портрет Веры Мамонтовой авторства В.А. Серова «Девочка с персиками».
Падение
Разорение С.И. Мамонтова стало шоком для всех. Никто не ожидал ничего подобного, его арест воспринимался, как неудачная шутка, а его партнеры и вовсе не сразу поверили в возможность такого сценария. Однако, как нам кажется, крах С.И. Мамонтова начался задолго до финансового скандала 1899 года. Все началось со слухов о связи Саввы Ивановича и актрисы РЧО Татьяны Любатович. Эта история очень тяжело была воспринята и Елизаветой Григорьевной Мамонтовой и младшими Мамонтовыми. С этих пор Елизавета Григорьевна закрывается в Абрамцеве, а Савва все более теряет былую веселость и беззаботность, начинаются конфликты с ближайшими друзьями и соратниками.
За 1890-е годы Мамонтов успел страшно поссориться с Репиным, Коровиным, Шаляпиным и даже незлобливым и тихим Врубелем. Если верить современникам, «Савва становился самодуром».
Возможно, этот душевный разлад и вызвал те промахи, которые Савва Иванович допустил в своих железнодорожных делах. Ввиду убыточности и нехватки средств на строительство железной дороги в Архангельск Мамонтов стал использовать деньги из казны акционерного общества Ярославской дороги для поддержания других своих проектов. На фоне нарастающего мирового кризиса перепроизводства это было очень рискованно. Но Мамонтов надеялся, во-первых, на данную ему концессию для строительства ветки Петербург-Вологда-Вятка, а во-вторых, на казенный кредит, на который он, друг и соратник всесильного министра финансов С.Ю. Витте, как ему казалось, мог рассчитывать. Именно здесь он и просчитался.
Не будучи силен в большой политике, Мамонтов не заметил изменения политико-экономического курса Витте, и когда акционеры потребовали отчета, а кредиторы – выплат, Савва Иванович просто не смог со всеми рассчитаться. Это вызвало целую цепочку обрушений и, наконец, арест самого Мамонтова, его брата и их компаньонов.
На защиту Мамонтова встала вся художественная общественность Москвы, защищать его в суде вызвались лучшие юристы – А.Ф. Кони и Ф.Н. Плевако, которые убедили присяжных в невиновности промышленника. Это, правда, не вернуло Савве Ивановичу потерянного. Все его имущество, включая дом в Москве, коллекцию произведений искусства, все акции, заводы и земли – все это было арестовано и распродано. Только Абрамцево, как собственность жены, к счастью, осталось нетронутым.
Остаток жизни Савва Иванович доживал в доме своей дочери на задворках Бутырского замка, где располагалась московская керамическая мастерская «Абрамцево». Несколько раз Мамонтов будет пытаться вернуться к делам, но в итоге бросит эти попытки. Главное и единственное, что останется у постаревшего Садко – это семья: дочь, сын и внуки, которых он будет нежно любить. С женой он так и не помирится. Умрет Савва Иванович очень тихо в апреле 1918 года после всех позорных миров и революций. Похоронен будет в Абрамцеве. Служащий железной дороги, увидев процессию и узнав о том, кого хоронят, воскликнет: «Эх, буржуи, такого человека похоронить не можете как следует!»
