Вряд ли кто-то способен понять людей с инвалидностью лучше, чем психолог с ограниченными возможностями. Вера Захарова, координатор проекта «Помогая другим – помогаешь себе» рассказала о востребованности психологов-колясочников и об уникальном переплетении их жизненного и профессионального опыта.
Фото с сайта http://philanthropy.ru
– Считается, что инвалид-колясочник – обуза для общества. Ваш проект опровергает этот стереотип?
– Получается, что так. Но мне сама мысль об «обузе» кажется странной. Я никогда не воспринимала так своих девчонок, которые работают на телефоне доверия или консультируют через переписку в интернете. Эти люди активно помогают другим, это их профессия.
– Жизнь ваших сотрудников мало отличается от жизни тех, у кого нет ограничения физических возможностей?
– Это как посмотреть. На самом деле мои подопечные каждый день преодолевают огромное количество препятствий, но для них это норма. Скажем, если мы утром просто чистим зубы и умываемся, то им, чтобы перейти к этим простым процедурам, еще требуется внутренне собраться и поднять себя с постели. Потому что многие движения совершаются через боль, вопреки ей. В жизни этих людей опыт преодоления себя присутствует постоянно. И когда с этим сталкиваешься, с одной стороны – сжимается сердце, а с другой их пример воодушевляет. Это огромная сила духа.
– Вы сейчас говорите о полностью адаптированных людях?
– Да, я говорю о тех, кто принял свою инвалидность. Адаптация начинается изнутри. Когда человек принимает свою ситуацию, это становится для него дополнительным источником силы. А психологу-колясочнику принять свою инвалидность необходимо еще и по профессиональным соображениям, иначе он не сможет работать с другими. И, конечно, я стараюсь набирать тех, кто адаптирован и готов к новой помогающей профессии.
– Ваш проект выглядит на первый взгляд странно.
– Да, вначале все боятся, никто не понимает, как это так: психолог с инвалидностью…
– Кто к нему пойдет? Как выдержать конкуренцию?
– Вот-вот. Такие мысли у меня, конечно, были. Но меня воодушевлял личный опыт общения с психологом с инвалидностью, полученный еще много лет назад
– Личный опыт?
– Как-то раз я вела очередной психологический семинар в университете и обратила внимание на девушку, очень светлую, как бы светящуюся изнутри. Вокруг нее все собирались, как вокруг солнышка. Думаю: что за чудо? А потом вижу, в конце занятия, приходит за ней муж, берет на руки и уносит. Оказывается, она сама не ходила, но коляской пользоваться не могла – пандусов и специальных лифтов тогда не было. Маша мне понравилась больше всех в той учебной группе студентов. Мы взяли ее на телефон доверия, и она не просто работала, а стала одним из самых лучших консультантов, муж так и продолжал ее на руках приносить на работу. Она даже написала диссертацию, но защищать ее не стала, потому что очень уж хлопотно ездить в другой город оформлять документы. Маша у меня до сих пор перед глазами, как маячок.
– Когда вы с ней познакомились?
– Это был 95-й год. Помню, мы еще мечтали, как было бы хорошо, если бы у нас было немножко дистанционных рабочих мест для особых психологов, как бы так изловчиться и сделать это как-то технически. Интернет тогда еще не был так распространен.
– Мечты сбылись.
– И я решила: вот, настала пора. Меня поддержал декан факультета дистанционного обучения Московского городского психолого-педагогического университета Айсмонтас Бронюс Броневич. Там уже прошел первый выпуск психологов с инвалидностью, но вопросы с их трудоустройством не решались, никто об этом не задумывался. Я решила подойти к проблеме системно и задалась вопросом: насколько психолог с инвалидностью может быть востребован?
– И насколько?
– На сайте superjob.ru на одну вакансию психолога 40 кандидатов, так что об обычной конкуренции речь не идет. Но мы поняли, что наши психологи могут быть востребованы в особой нише. Во-первых, в сфере, которую они сами знают изнутри: среди инвалидов. Здесь между ними и клиентом не должно быть большого внутреннего барьера. Во-вторых, в дистанционном консультировании – тем более что они и обучаются дистанционным образом, хотя тот, кто может, сам приезжает на семинары и лекции.
– Почему выбрали именно колясочников?
Вера Захарова, координатор проекта «Помогая другим – помогаешь себе». Фото Маргариты Роговой с сайта http://www.novayagazeta.ru
– Потому что у них самое тяжелое ограничение. Люди с другой инвалидностью – ходячие, с соматикой – у них есть какие-то шансы на обычную социализацию. А у этих шансов очень мало. При этом я точно знала, что среди колясочников имеется ресурсная группа – это прежде всего посттравматики, в какой-то степени – люди с ДЦП. Вот, например, первая наша выпускница Маша Елисеева, у нее как раз ДЦП. Это благодаря ей состоялось дистанционное обучение для людей с инвалидностью.
– Как она смогла его организовать?
– Ее родители включились, к депутатам ходили, какие-то письма писали, инициативу проявляли. Она очень ресурсная девочка, настоящий психолог. Или вот еще у нас есть замечательный сотрудник, Ирина Садогурская. Она по квартире передвигаться может с палочкой, но на улицу уже никак. Яркая, неординарная личность, имеет первое высшее образование, опыт волонтерства в Бангладеш… Поехала волонтером, и там получила травму… У Иры трое детей. У многих после травмы все перечеркнуто, утрачено. Но какие-то люди помогли ей собраться, дали ориентиры. Она себя «построила», и сейчас это наша опора.
– А еще?
– Света Кулакова. Она попала в автокатастрофу и, как она сама говорит, стала совершенно другим человеком. Поменялись ценности, отношение к людям. Она самый активный консультант на телефоне доверия. Одна воспитывает взрослого сына. Свете трудно дозвониться: у нее огромное количество друзей.
– Как вы начинали?
– Понемногу. Нам надо было привыкнуть. Был адаптационный период, пошли первые клиенты. А потом, вы знаете, Маша наша быстро пошла в рост, и ее уже пригласили на большой портал «Здоровье». Она начала консультировать, к ней потянулось множество людей, в том числе здоровых. Мы-то про себя ничего не скрываем, честно говорим, у кого какое заболевание. Но в какой-то момент перестали выпячивать свою инвалидность и стали позиционировать работу как консультирование для всех. И вот что ни день, кто-нибудь пишет: «Маша, вы мне понравились больше всех. Я хочу с вами работать вот потому-то». Или: «Ира, вы мне понравились»…
– Какая была реакция в первые недели после того, как вы открыли телефон доверия?
– Нас очень активно поддержали в сети. Пошел огромный перепост первого объявления, который сделали даже не мы сами, а наш единомышленник и друг. Потом начался шквал звонков – такой, что просто чаю попить было некогда. Нам звонили даже из Германии, обнаружив наш телефон в Facebook. Оказалось, что клиентка – русская, но живет в Германии и не может говорить о своих проблемах с немецким психологом: у нее языковой барьер. За 120 часов в месяц у нас в среднем 100 клиентов. Наверное, срабатывает наш слоган.
– Какой?
– «Помогая другим – помогаешь себе». Мы говорили людям: «Своим звонком, во-первых, вы поможете нашим психологам ощутить свою нужность и востребованность, а во-вторых, получите качественную психологическую помощь». Клиент считает, что он помогает нашему консультанту, а на самом деле получает психологическую помощь прежде всего для себя. Случайных звонков не было.
– Какие темы преобладали?
– Одиночество, супружеские проблемы, развод, принятие себя, адаптация, несоответствие ожиданиям окружающих, смерть близких. Все, как на обычном телефоне доверия, только более концентрированно.
– Вы ведете статистику?
– Очень приблизительную. У нас служба анонимная и бесплатная: клиент имеет право говорить о себе только то, что считает нужным. Процентов 80 женщин, процентов 20-35 – мужчины. Все как на классическом телефоне доверия.
– Как работа в проекте организована на сегодняшний день?
– Сейчас у нас два вида консультирования. Начали с дистанционного, то есть с онлайн-консультирования – так проще, удобнее и понятнее – можно оценить, как к нам относятся. Мы точно знаем, что люди с инвалидностью с трудом идут на консультацию.
– Думают, что их не поймут?
– Да, это во-первых. Они считают, что здоровый психолог их вряд ли поймет, поскольку у него другие проблемы.
– А во-вторых?
– Вторая проблема более общего порядка. У нас психологическая культура не очень высокая. Большинство людей с инвалидностью считают, что если им дать хорошее кресло, пенсию побольше, какие-то препараты, врачей и санатории, то все будет замечательно. Но практика показывает: пока в голове и в душе у человека нет гармонии с миром и самим собой, вещественная помощь неэффективна. Главное – внутри, но огромное количество людей не подозревает об этом. А многие родители полностью кладут жизнь на восстановление своего ребенка с инвалидностью и даже не думают о таких вещах, у них на это просто не остается сил.
– Кто вас поддерживает?
– Без поддержки Регионального благотворительного общественного фонда по поддержке социально незащищенных категорий граждан у нас бы ничего не получилось. На первых порах нам просто нужен был хотя бы отдельный кабинет, и фонд нам его выделил, дал интернет-связь, телефонный номер, оказал активную информационную поддержку. Мы начали работу год назад, тогда же благодаря инициативе получили грант от Национального благотворительного фонда в размере около 1 млн.руб., который заканчивается в октябре. Благодаря гранту мы смогли почти год оплачивать работу нескольким консультантам с инвалидностью.
– Многие спрашивают: а почему у вас нет всероссийского бесплатного телефона?
– У нас пока нет для этого материальных возможностей. Иначе мы бы с удовольствием его сделали. Сейчас наш проект участвует в конкурсе на Национальную премию Комитета гражданских инициатив в номинации «Раздвинь границы возможностей», там сейчас идет открытое интернет-голосование. Организаторы конкурса обещают, что проект, ставший лауреатом конкурса, будет материально поддерживаться в течение года. Если мы окажемся победителями и получим финансирование, то выполним просьбу клиентов и сделаем бесплатный номер по России. Мы могли бы увеличить время работы Телефона доверия. Также нам нужен официальный сайт, у нас его до сих пор нет.
– Удивительно, что проект целый год продержался на самых минимальных финансах.
– Мы чувствуем, что он обладает особой притягивающей силой. Нам пишут благодарственные письма. Некоторые мамы детей с инвалидностью говорили нам: «Уже одним своим примером вы многое сделали. Вы показали, что инвалид может быть востребован, нужен обществу». Чем больше мы даем, тем больше к нам возвращается.
– Новые люди к вам приходят?
– Понемногу. Это очень непростое дело. Каждого новичка нужно дополнительно обучить, прежде чем доверить ему самостоятельную работу. Его дальнейшая практическая деятельность проходит под постоянной заботливой супервизией профессионала. Пока у нас не будет решен вопрос с дальнейшим финансированием проекта, мы не сможем дальше расширяться. А ресурс для расширения службы у нас большой.
– А на помощь государства вы надеетесь? Ведь ваш проект социально значимый?
– Грант Национального благотворительного фонда – уже помощь, это ведь президентский фонд, государственные деньги. Но нельзя получить еще один грант, пока прежний не кончится. Чтобы претендовать на помощь в будущем году, надо правильно выстроить всю деятельность нашей службы. Ведь у нас практически создана эффективно работающая модель Дистанционного консультативного центра, где не только клиенты получают дистанционную психологическую помощь, но и все консультанты работают удаленно. Чтобы государство встало на нашу сторону, у нас должна быть какая-то история успеха.
Фото Маргариты Роговой с сайта http://www.novayagazeta.ru
