Мы решили спросить руководителей благотворительных фондов о том, как повлияло резкое падение курса рубля на жизнь сектора. Отвечают Елена Грачева и Екатерина Бермант.
Елена Грачева, фонд «AdVita»
– Мы ощущаем спад пожертвований, и в первый раз за много лет сбор за август превысил сбор за сентябрь, обычно бывает наоборот. Думаю, что уровень пожертвований будет продолжать падать.
Цены на лекарства и расценки на медицинские обследования пока не растут, так как их фиксируют на год, но на следующий финансовый год, скорее всего, рост цен будет. За поиск донора костного мозга и транспортировку трансплантата мы платим в евро – тут затраты растут настолько же, насколько растет евро. С жертвователями мы это не обсуждаем – они это и сами видят.
Мы понимаем, что удержать падение сборов мы не сможем: сначала посыплются юридические жертвователи, потом физические (у нас их примерно поровну). Единственный выход – увеличивать количество жертвователей.
Елена Грачева Фото с сайта sobaka.ru
Конечно, разные люди действуют по-разному. Люди, которые привыкли жертвовать и считают это частью личной гигиены, скорее сократят личные расходы, нежели пожертвования. Может быть, сократят их объем, но точно не откажутся совсем. Скорее мы потеряем тех, у кого еще нет ни этой привычки, ни этой философии, тех, кто только собирался стать жертвователем.
Помимо общего падения экономики, сократится финансирование медицины – значит, вырастет нагрузка на фонды. Перспектива – это отказы тем, кто обращается за помощью. Мы всегда работали на пределе своих сил. Я не понимаю, как мы сможем работать больше, чем сейчас. Поэтому интенсифицировать усилия – ресурсов нет.
Екатерина Бермант, фонд «Детские сердца»
– Мы еще не зафиксировали спада пожертвований, но почувствовали удорожание наших нужд, хотя пока мы пользуемся кардиостимуляторами, закупленными еще по старым ценам (140 тысяч рублей). Мы редко оперируем за рубежом, но 40 тысяч евро за операцию в Берлине уже изменили свою цену – ведь мы собираем средства в рублях, а их уже нужно намного больше, чем два-три месяца назад. Впрочем, наши жертвователи почти никогда не спрашивают о ценообразовании – это слишком сложно и непонятно и без всяких кризисов.
Падение пожертвований будет, я думаю, в феврале – сейчас, наоборот, предновогодний вал предложений о помощи и благотворительных ярмарок. Потом январь – похмельный месяц, а уж в феврале мы все сможем оценить. Не уверена, что спад будет сильным: мы завязаны в основном на частные пожертвования, у нас мотивированные доноры из среднего класса, а не корпорации, которые урезают бюджеты. Правда, наши жертвователи чуть ли не все как один собрались уезжать из страны – увы, посмотрим, сколько их здесь останется.
Екатерина Бермант Фото с сайта helpus
В общем и целом перспективы не радужные. Если деньги превратятся в бумажки – плохо будет везде, не только в благотворительности. Если будем сползать потихонечку – другое дело, но в то, что все подорожает раза в полтора, как уже сейчас, и остановится, я не верю.
