Мирское и вечное
В этом сочетании слов и понятий – парадное кладбище – кроется, казалось бы, неразрешимый, тупиковый парадокс. С одной стороны, кладбище – место вообще не для живых. Живые, если и бывают здесь, то всячески стараются быть незаметными, невидимыми, слиться со скорбным пейзажем и стать его частью.
Сюда приходят тихо помянуть близких людей, а иногда и просто побродить, подумать о своем, подумать и о вечном, о таинственной связи между одним и другим. Парадному здесь не находится места. Разве что генерала привезут хоронить.
Парадные кладбища – те, на которых одни генералы. Не обязательно армейские – это могут быть генералы от политики наук, искусств. За каждым надгробием – статья в энциклопедии (а то и томик в серии ЖЗЛ), узнаваемая фамилия скульптора – автора памятника и похоронно-военный оркестр с литаврами, флейтами и саксофонами. У таких кладбищ есть сайты в интернете, сделанные модными и дорогими арт-студиями. Вход на них платный, и стоит недешево. Досмотр. Регламент. Фейсконтроль.
Казалось бы, какие думы, где тут вечность? Пронестись бы по главным аллеям, то и дело вскидывая селфи-палку, – ведь вокруг сплошные достопримечательности. Но странное дело – даже на таких статусных кладбищах все суетное отступает на второй, на третий, двадцать пятый план. Регалии и достижения, весь этот мирской пафос уходит туда, где ему и положено быть – в биографические книги с золотым тиснением. И даже группы китайских туристов ведут себя тихо и смотрят почтительно.
Прогулки Чехова и Высоцкого
«Вечер был мирный, солнечный, с инеем на деревьях; на кирпично-кровавых стенах монастыря болтали в тишине галки, похожие на монашенок, куранты то и дело тонко и грустно играли на колокольне. Скрипя в тишине по снегу, мы вошли в ворота, пошли по снежным дорожкам по кладбищу, – солнце только что село, еще совсем было светло, дивно рисовались на золотой эмали заката серым кораллом сучья в инее, и таинственно теплились вокруг нас спокойными, грустными огоньками неугасимые лампадки, рассеянные над могилами».
Это Иван Бунин, «Чистый понедельник». Традиция кладбищенских прогулок существовала и до революции, и лидировал здесь именно некрополь Новодевичьего монастыря.
«Едва ли существует такое паломничество к могилам известных деятелей, погребенных на других кладбищах Москвы, какое наблюдается в Новодевичьем монастыре», – писал исследователь московского некрополя А.Т.Саладин в 1916 году.
Кого только ни встретишь, путешествуя среди надгробий Новодевичьего. Здесь любил прогуливаться Антон Павлович Чехов. Писал: «А ведь знаете, по утрам я хожу гулять, хожу в Новодевичий монастырь, на могилу Плещеева. Другой раз загляну в церковь, прислонюсь к стенке и слушаю, как поют монашки. И на душее бывает так странно и тихо!»
Предполагал ли он, что будет похоронен здесь же, на самом престижном кладбище страны? Вероятно, да. И дело тут не в осознании собственного величия. Просто в то время Новодевичье кладбище еще не окончательно сложилось как VIP-некрополь, подобные все-таки существовали в Санкт-Петербурге, в столице. Москва была проще, и кладбища ее тоже были проще.
В частности, на Новодевичьем был похоронен отец Чехова, простой купец и уроженец Таганрога. Рядом с ним упокоился и Антон Павлович.
«Как и все православные кладбища – это чудесный сад. Нет ничего печального или холодного в этом пространстве, где мы бродим, перебирая имена, обрывки стихов или музыки».
А это – впечатления Марины Влади, жены Владимира Высоцкого. Выходит, и они были на Новодевичьем нередкими гостями.
Маршал и телефон
Чехов, Гоголь, Маяковский, Скрябин, Станиславский, Погодин, Немирович-Данченко, Лажечников, Плещеев, Вахтангов, Левитан, Серов, Дунаевский, Твардовский, Вертинский, Бернес, Прокофьев, Жолтовский, Щусев, Туполев, Шухов, Шмидт, Вавилов, Гиляровский, Булгаков, Ильф, Олеша, Багрицкий, Кассиль, Эйзенштейн, Растропович, Коненков, Манизер, Вучетич, Хрущев.
Неоспоримое преимущество сетевых СМИ перед бумажными – автор не ограничен в объеме. Список знаменитостей, здесь захороненных, можно продолжать и продолжать.
И отдельный список – знаменитых авторов надгробий. Вера Мухина, Эрнст Неизвестный, Иван Шадр, Сергей Меркуров. Некоторые работы известны на весь мир. В частности, надгробие Леонида Собинова, выполненное Верой Мухиной. Т. Щепкина-Куперник вспоминала: «Собинов долго оставался любимцем публики не только как артист, но и как человек. Он был человеком чарующей доброты. Он говорил: «Подходите к людям, всегда ища в них только хорошее».
Когда он умер, скульптор Мухина, делавшая его памятник, изобразила на надгробной плите умершего лебедя. Я думала, что это в память Лоэнгрина, так как Собинова часто называли «лебедем русской сцены». Но художница так объясняла свою мысль: «У русских людей лебедь всегда является символом чистоты, а чище человека, чем Собинов, я не знала».
Для артиста, имевшего в жизни столько славы, лести и поклонения, – это редкая похвала, высшая похвала. Но светлый образ Собинова достоин ее».
Когда же в войну крылья этого лебедя покрылись ямочками от фугасных бомб фашистов, дочь Собинова назвала мухинское произведение «обожженной металлом русской песней».
А еще известен памятник на могиле маршала войск связи Пересыпкина, где он изображен с телефонной трубкой в руке. Но это все-таки из области курьезов. Что поделаешь – курезы вездесущи. Во всяком случае, там, где есть жизнь.
Надгробие из космоса
А жизнь, ни на что не взирая, пронизывает это кладбище. Многие истории начинаются далеко за его пределами, а свое завершение обретают за кладбищенскими воротами.
Уникален памятник Владимиру Гиляровскому. А началось все в 1912 году, когда Владимир Алексеевич посетил мастерскую молодого тогда еще Сергея Меркурова. Тот работал над памятником Льву Толстому. Статуя поразила Владимира Алексеевича, и он написал о ней очерк «Толстой из гранита»:
«Бесформенная гранитная масса. Как из земли вырастает фигура с характерным контуром Толстого. К этой фигуре идут те простые линии, которые дает могучий гранит… Перед зрителем Л.Н.Толстой в его любимой позе: руки за поясом, слегка согнулся, глаза смотрят вниз. Сходство в лице, в позе, в каждом мускуле, в складках рубахи. Художнику удалось взять характерные линии, чему помог грубый материал: бронза, гипс, мрамор не были бы так характерны для этого гиганта – сына земли. Громадную работу заканчивает скульптор».
Меркуров растрогался и ляпнул глупость: «А знаете, Владимир Алексеевич, когда вы умрете, я сделаю вам памятник из совсем необычного материала, из метеорита! Да, да, не смейтесь, откопаю где-нибудь в земле и сделаю».
Гиляровский, конечно же, расхохотался: «Отблагодарил, вот это называется отблагодарил. А не рано ли ты думаешь о памятнике для дяди Гиляя! Во-первых, я далеко не Толстой, а во-вторых, я еще поживу, ой-ой, как поживу!»
Тем не менее, именно так все и вышло. Спустя четверть века Владимира Алексеевича похоронили на Новодевичьем кладбище, а спустя еще несколько лет Меркуров действительно нашел на окраине Москвы огромный кусок настоящего космического метеорита, выбил на нем барельеф Гиляровского и установил на его могиле.
Рискованные похороны
Самыми же необычными похоронами, которые видело Новодевичье кладбище, были похороны Петра Алексеевича Кропоткина. Он скончался в городе Дмитрове, и тело его на поезде прибыло на московский Савеловский вокзал. Оттуда его перенесли в Колонный зал Дома Союзов и установили для прощания. Это был первый подобный случай – после Кропоткина в Доме Союзов выставлялось немало гробов.
Спустя два дня, за которые с известным русским анархистом пришли попрощаться несколько тысяч человек – как одиночных, так и в составе многочисленных делегаций – гроб с телом двинулся по направлению к Новодевичьему кладбищу.
Этому предшествовало письмо дочери Петра Алексеевича Александры, адресованное Ленину. В нем она просила «освободить хотя бы на день похорон, для участия в них тех товарищей анархистов, которые находятся в данный момент под арестом».
Ленин ей отказал. Тогда Александра Петровна пошла на прямой шантаж. Она заявила, что «все коммунистические венки будут сняты с гроба, если анархисты не будут выпущены на похороны».
Ленин прекрасно понимал, что это в ее силах. И случилась удивительная вещь – Президиум ВЦИК постановил «предложить ВЧК по ее усмотрению отпустить содержащихся в местах заключения анархистов для участия в похоронах П.А.Кропоткина». И ВЧК согласилось.
Несколько сотен арестованных и заключенных были отпущены на похороны. Ничего подобного ни разу не было ни на одном кладбище мира.
Анархистам даже разрешили издать «свою однодневную газету со всеми теми высказываниями, которые они хотели сделать в честь и память своего гениального учителя». Чем те, разумеется, воспользовались.
Интересно, что каждый сдержал свое слово – ни один человек не сбежал, хотя возможностей для этого среди надгробий было предостаточно.
